Эта статья является кандидатом в избранные

Муталиев, Хаджи-Бекир Шовхалович (Brmglnyf, }g;'n->ytnj Okf]glkfnc)

Перейти к навигации Перейти к поиску
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Муталиев.
Хаджи-Бекир Муталиев
ингуш. Мутаӏаланаькъан Хьажбийкар
Псевдонимы Темарко (ингуш. Темаркъа)
Полное имя Хаджи-Бекир Шовхалович Муталиев
Дата рождения 20 июня 1910(1910-06-20)
Место рождения Экажево, Назрановский округ, Терская область, Российская империя
Дата смерти 11 сентября 1964(1964-09-11) (54 года)
Место смерти Грозный, Чечено-Ингушская АССР, СССР
Гражданство (подданство)  Российская империя →  СССР
Образование Всесоюзный коммунистический институт журналистики (1935)
Род деятельности поэт, прозаик, драматург, переводчик, журналист, фольклорист
Годы творчества 1928—1964
Направление социалистический реализм
Жанр стихотворение, поэма, рассказ, очерк, фельетон, повесть, пьеса
Язык произведений ингушский
Дебют пьеса «Культармейцы» («Культуран тӏемахой»; издана в 1930)

Хаджи-Бекир Шовхалович Мутали́ев (ингуш. Мутаӏаланаькъан Шовхала Хьажбийкар[1]; 20 июня 1910, Экажево, Назрановский округ — 11 сентября 1964, Грозный, Чечено-Ингушская АССР) — ингушский советский поэт, прозаик, драматург, переводчик, журналист, фольклорист. Один из основоположников ингушской советской поэзии.

Член Ингушского литературного общества (1930)[⇨]. Член Союза писателей СССР (1934). Выпускник Всесоюзного коммунистического института журналистики (1935). В довоенное время Муталиев работал в редакциях республиканских газет и в книжном издательстве. В годы войны он работал сначала сотрудником республиканского радио, а потом редактором газеты «Назрановский колхозник» и заведующим отдела пропаганды и агитации Назрановского райкома партии; темой его произведений был подвиг ингушского народа в Октябрьской революции и борьба с Нацисткой Германией[⇨]. В 1944 году Муталиев был депортирован в Киргизскую ССР, где он был вынужден оставить литературную работу и работать на различных хозяйственных и административных должностях. В 1956 году Муталиев был в числе чечено-ингушской делегации, которая добивалась восстановления ЧИАССР и возврата депортированных народов на родину[⇨]. В 1957 году он учился на высших литературных курсах при Союзе писателей СССР. Однако, Муталиев оставил учёбу из-за болезни. Он также занимался общественной деятельностью[⇨].

Под руководством поэта Т. Д. Бекова, Муталиев быстро научился формальным особенностям стихосложения на ингушском и стал одним из первых ингушских поэтов. К 1930-годам он созрел как поэт, а к 1940-годам стал одним из ведущих в ингушской поэзии. Муталиев писал свои стихи на ингушском. Среди тем его стихотворений: борьба за «новый быт и культуру», родина, критика кулачества, колхоз, индустриализация и коллективизация, подвиги ингушей в гражданской и Великой Отечественной войнах и тд. Муталиев издавал свои стихотворения в газетах «Сердало», «Грозненский рабочий», «Ленинан некъ» и др., а также в поэтических сборниках. Его поэма «Новые гости» («Керда хьаьший»; 1934) являлась значительным событием в ингушской литературе тех годов[⇨].

Хотя Муталиев писал во основном поэзию, он также писал и прозу. Его рассказ «Сугаип» («Соахӏип»; 1937) является одним из первых и довольно плодотворных попыток написания «психологического рассказа» в ингушской литературе[⇨]. В начале своей карьеры под влиянием пьес драматурга З. К. Мальсагова, он написал две пьесы «Око за око, зуб за зуб» («Бӏарг бӏаргаи, царг царгаи»; 1928) и «Культармейцы» («Культуран тӏемахой»; 1930)[⇨]. Муталиев перевёл на ингушский язык многие произведения А. С. Пушкина, поэмы и стихи М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова, И. А. Крылова, Вл. Вл. Маяковского, Н. С. Тихонова, а в соавторстве с Дж. Х. Яндиевым перевёл стихи К. Л. Хетагурова[⇨]. Как фольклорист он собирал и обрабатывал ингушский фольклор. В соавторстве с Х. С. Осмиевым Муталиев в 1940 году издал первый том «Ингушского фольклора». Он также автор Русско-ингушского словаря (1941)[⇨].

Биография

[править | править код]

Ранние годы

[править | править код]

Родился 10 июня 1910 года в бедной семье крестьянина в селении Экажево Назрановского округа[2][3]. Ингуш по национальности[4]. Отец, носивший имя Шовхал, умер в 1914 году[5]. С 5—6 лет Муталиев работал по дому и двору[6]. Поступил в 1924 году в Назрановскую сельскую школу, где освоил ингушскую грамоту[5]. Окончил школу в 1926 году, после чего поступил в Ингушский педагогический техникум и вступил в комсомол, где стал членом бюро комсомольской ячейки[3][К 1]. По окончании второго курса Ингушского педагогического техникума в 1930 году Муталиев устроился на работу в аппарат газеты «Сердало» и стал членом Ингушского литературного общества[8].

До депортации

[править | править код]

В 1933 по 1935 годы Муталиев учился на комсомольском отделении Всесоюзного коммунистического института журналистики в Москве, одновременно работая над совершенствованием писательского мастерства почти во всех литературных формах — поэзии, прозе и драматургии[9]. В 1934 году он стал членом Правления Союза писателей Чечено-Ингушской АССР[10]. С апреля 1935 года по февраль 1942 года Муталиев работал в редакциях газет «Ленинец» и «Ленинский путь» («Ленинан некъ»), а также в Чечено-Ингушском книжном издательстве[9]. Он также собирал и обрабатывал ингушский фольклор и в соавторстве с писателем Х. С. Осмиевым издал в 1940 году первый том «Ингушского фольклора»[9]. Данный том содержал в себе нартские сказания, героические и бытовые сказки, притчи, историко-героические и лирические песни, которые имели паспортные данные[К 2][11]. В том же году Муталиев стал членом ВКП(б)[12].

В 1941 году был издан составленный Муталиевым «Русско-ингушский словарь», насчитывавший свыше 5000 слов. Его целью было помочь ингушским ученикам в изучении русского языка, а также познакомить русских учителей с ингушским языком. Словарь был составлен бригадой русского языка для начальных нерусских школ при одном из Научно-исследовательских институтов Наркомпроса РСФСР[13].

С началом Великой Отечественной войны темами произведений Муталиева стали подвиг ингушского народа в годы Октябрьской революции и борьба с Нацисткой Германии. Работая сотрудником Чечено-Ингушского радио, а потом редактором районной газеты «Назрановский колхозник» и заведующим отделом пропаганды и агитации Назрановского райкома партии, он издавал свои произведения в республиканских газетах «Сердало», «Ленинец», «Ленинский путь» и «Грозненский рабочий» (например, «Выполз змей», «Родине», «Железной стеной встаньте», «Зa Родину, товарищ», «Капитан Маташ Мазаев», «Портрет воина», «Песня сынов», «Фронтовая песня» и др.)[9].

В период депортации

[править | править код]

В период депортации в Среднюю Азию работал на различных хозяйственных и административных должностях в городе Фрунзе Киргизской ССР[9].

26 февраля 1956 года Муталиев и другие ингушские писатели (И. М. Базоркин, Б. Х. Зязиков и Дж. Х. Яндиев) отправили члену Президиума ЦК КПСС М. А. Суслову письмо, где возмущались по поводу стихотворения аварского поэта Р. Г. Гамзатова «Имам» (1953), где давалась такая характеристика имама Шамиля[14]:

Так закончил имам двадцатилетье обмана,
Издыхать — он и то не вернулся уже в Дагестан.
Труп чеченского волка, ингушского змея — имама
Англичане зарыли в песчаный арабский курган.

Копия письма ингушской группы писателей была отправлена также в Дагестанский обком партии и правлениям Союза писателей СССР и Дагестана. 10 мая 1956 года Гамзатов извинился перед ингушскими писателями в ответном письме и объяснил ситуацию некачественным и неверным переводом с аварского языка на русский[14].

В начале марта 1956 года Муталиев в числе представителей ингушского народа стал автором письма Н. С. Хрущёву с просьбой разрешить ингушам вернуться на родину[14]. 9 июля того же года входил в состав чечено-ингушской делегации, которая была на приёме первого заместителя председателя Совета Министров СССР А. И. Микояна. Делегаты снова просили восстановить Чечено-Ингушскую АССР и вернуть депортированные народы на родину[15].

Последние годы жизни

[править | править код]
Внешние изображения
Фотография Муталиева из книги «Писатели советской Чечено-Ингушетии» (1969)
Фотография Муталиева из газеты «Ингушетия»

В 1957 году уехал в Москву, где поступил на высшие литературные курсы при Союзе писателей СССР[10][9]. Из-за болезни Муталиев был вынужден оставить учёбу. В декабре 1958 года он был делегатом первого съезда Союза писателей РСФСР[10].

С апреля 1957 года по июнь 1959 года Муталиев был литературным консультантом по ингушской литературе при Союзе писателей ЧИАССР, преподавал литературу молодёжи. В это время он стал широко известен и вне ЧИАССР. Его произведения издавали в журналах «Дружба народов», «Дон», «Литературная Грузия», переводили на армянский, кабардинский, украинский, балкарский, осетинский, грузинский и другие языки народов СССР[9].

Наряду с творчеством Муталиев занимался также общественной деятельностью: был депутатом районного и городского Советов депутатов трудящихся, членом правления Союза писателей ЧИАССР. Он часто посещал заводы, фабрики, колхозы и учебные заведения, где выступал с чтением своих стихов, консультировал начинающих работников[12].

Умер 11 сентября 1964 года в Грозном[4].

Творчество

[править | править код]

Общая характеристика творчества

[править | править код]

Литературовед О. А. Мальсагов считал темы творчества Муталиева вполне разнообразными. Его творчество посвящено социальным преобразованиям в СССР, задачам Коммунистической партии и советского правительства, героическим подвигам «трудящихся», строительству социализма, коллективизации сельского хозяйства и индустриализации (стихи «Октябрца», «Хьалхара колхоз», «Са лоалахо», «Эса ЧIоже»), В. И. Ленину (лирические стихи «Ленинах», «Ленин», «Ленина мавзолее», «Ленина мотт»), смерти С. М. Кирова и С. Орджоникидзе («Дув», «Вицлургвац» и др.), борьбе за «новый быт и культуру» (стихотворения «Кастта нана», «Керда хьаьший», «Дахчан кад», «Метро чу», «Москве вода»), родине («Даьхе», «Ез хьо сона», «Хьо са даьхе», «Даьхе бахьан» и др.), борьбе против пережитков капитализма в представлении народа («Кхелахо», «Кьамаьлда цун», «Керда хьаьший», «Нанеи йоӏи», «Культуран тӏемахой», «Теша»), гражданской войне в России (произведения «Ваьха юрта», «Са хьаша», «Бирса ди», «Кунтий пхьа»), Великой Отечественной войне, где автор пытается отразить подвиг ингушского народа («Аратекхаб бIехал» «Даьхенга», «Тӏемахочун сурт», «Лаьча», «22-гIа йюнь» и др.), дружбе и миру между народами и славным советским юбилеям. Муталиев также писал много стихов для детей и на бытовые темы. О. А. Мальсагов считал характерную частью творчества Муталиева её жизнеутверждающую и оптимистическую современность[16].

Поэзия

[править | править код]

Оценка

[править | править код]

Муталиев считается одним из основоположников ингушской советской поэзии[4][17].

Писал лирические стихи[18][19]. По мнению О. А. Мальсагова, его поэзии характерны такие особенности как свежие ритмы, рифмы и образы, что Мальсагов объяснял благотворным влиянием русской поэзии, обогатившей ингушскую литературу[16]. Ингушская форма стиха главным образом основывается на русской силлабо-тонической системе стихосложения в её различных вариациях применительно к особенностям ингушского языка и в соответствии с содержанием произведения. Несмотря на это, из ингушских поэтов тех годов Муталиев был единственным, кто не довольствуясь достигнутыми результатами ингушского стихосложения, упорно продолжал искать лучшие формы своего стиха. По мнению О. А. Мальсагова, его любимым размером был 4-стопный хорей со строфой из четырёх стихов[20].

По оценке О. А. Мальсагова, стих Муталиева отличается «большим разнообразием»[20]. Э. Х. Далиева считает тематику поэзии Муталиева весьма разнообразной: социальная лирика, патриотическая, философская, пейзажная, любовная и сатирическая[21]. А по оценке Б. Х. Зязикова поэзия Муталиева проникнута жизнелюбием и энергией[4].

По оценке И. А. Дахкильгова, высказанной в советские годы, поэзия Муталиева служит «ярким» примером служе­ния своей эпохе и примером отклика на все значимые события. По мнению литературоведа, поэт главным образом обращал внимание на идейное звучание своих стихов, хотя не всегда на должном уровне. Он считал, что в этом плане поэт «продолжал осваивать высоты своего поэтического творчества»[22]. Э. Х. Далиева также считает, что поэт писал на актуальные темы: об известных личностей 1917 года, о гражданской войне, выступал против «пережитков прошлого», рассказывал о «новой жизни и герое»[21].

По мнению Б. С. Виноградова, в стихах Муталиева присутствуют лирические мотивы поэта М. Ю. Лермонтова[23].

Становление

[править | править код]

Под руководством поэта Т. Д. Бекова, в то время опытного преподавателя ингушского языка, Муталиев быстро научился формальным особенностям стихосложения на ингушском и стал одним из первых ингушских поэтов[10]. По мнению А. У. Мальсагова, «именно» Т. Д. Беков и языковед З. К. Мальсагов «направляли его творческие устремления, были первыми читателями и строгими судьями» его поэзии[3]. В дальнейшем Муталиев посвятил Бекову стихотворение «Окно учителя» («Хьехархочун кор»)[24]. Свои первые стихи Муталиев начал писать ещё в 1927 году, когда он был студентом первого курса Ингушского педтехникума[25]. Он начал издавать их в газете «Сердало» в 1928 году[10].

По мнению литературоведа О. А. Мальсагова, Муталиев выделялся из числа ингушских поэтов[К 3] второй половины 1920-х — начала 1930-х годов своей классовой заострённостью и современностью тематики в поэзии ингушской литературы[10]. Литературовед Д. Д. Мальсагов отмечал в 1933 году, что первые стихи Муталиева не всегда были гладкими: однообразная рифма и слова, часто притянутыми только в целях добиться рифмы[26]. Он также отметил, что первые стихи Муталиева «день ото дня набирают силу и опыт»[27]. К 1930-годам Муталиев созрел как поэт, а к 1940-годам стал одним из ведущих в ингушской поэзии[28].

Поэтические произведения

[править | править код]

Ряд стихотворений поэта 1930-годов посвящены коллективизации. В стихотворном произведении «Колхоз» (написано в 1930[29]) поэт рассказывал о десяти сельских бедняков, у которых никак не получается наладить своё хозяйство и они плохо знают культуру земледелия. Они пришли к единственному выбору — объединить свои усилия, в чём им помо­г агроном, а землю они получили от государства. В результате жизнь бедняков-землепашцев наладилась, а их примеру (вступление в колхоз) последовали и другие сельчане. Стихотворением такого же рода является и «Мой сосед» («Са лоалахо»; 1929[30][29]), которое состоит из двух частей: «Раньше» и «Теперь» («Хьалха» и «Хӏанз»[30]). В пер­вой поэт сначала рассказывал о тяжёлой жизни бедняка Ах­мета, во второй — Ахмет уже вступил в колхоз и теперь он «видит наяву, что прежде лишь снилось ему». «Песня колхозных девушек», которая по определению И. А. Дахкильгова по жанру является девичьей юмористической песней, рассказывает о равноправии женщины с мужчиной и «прославляет труд». С песней схожа в идейно-тематическом плане «Песня о бригаде Величко»[31]. Пропагандированию колхоза и борьбе с врагами коллективизации посвящены стихотворения «Пролетарской кувалдой по кулацким агентам» («Кулаки агенташта—пролетари водж»; издано в 1931[29]) и «Кол­хознику» («Колхозхочунга»; издано в 1931[29])[32].

Поэма «Новые гости» («Керда хьаьший»; написана в 1934[33] или в 1935[34], издана в 1937[35]) являлась значительным событием в ингушской советской литературе того времени. Она рассказывала о советских людях - представителях «новой жизни», строителях нового социалистического общества и колхозниках села, благодаря которым укрепляется мощь родины. А. У. Мальсагов считал, что несмотря на то, что некоторые образы поэмы остались нераскрытыми, поэт преуспел в том, что в художественном произведении написал о простых тружениках села, закладывающих основы социалистического общества, а изменения, внесённые советской властью в их жизни он попытался обобщить, и показать возросший духовный мир тружеников села[9]. В какой-то степени поэма касалась темы гражданской войны[36].

В стихотворении «В родном ауле» («Ваьча юрта»[37][К 4]; написано в 1937[39]) Муталиев рассказывал о днях борьбы красных с белогвардейцами в селе Экажево. Поэт размышлял о жертвах, гибнущих в «беззавет­ной борьбе», рассматривал могильные холмы на кладбище, вспоминал мужество жён, мотивировавших мужей на борьбу, славил сражавшихся в око­пах, которые не растеряли мужества, несмотря на несчастье, нависшее над их жёнами и детьми. Таким образом он обращался к ингушам, призывая их не посра­мить славы отцов, героически сражавшихся в войне[28]. О. А. Мальсагов отмечал, что стихотворение основано на реальном событии гражданской войны[40], а также отмечал, что в нём ингушское слово фос («военная добыча»; cf. фос екъа — «делёж награбленного имущества») неправильно использовано[К 5]: непонятно, что имеет ввиду поэт под выражением «даьша вайна йитаь фос»[41].

В стихотворе­нии «С Октябрём» рассказывается об Октябрьской революции. Поэт, используя народное выражение «крепка как (железная, медная) колонна», связывал её с СССР, который «победил Октябрь». Колонна держится на труде рабочего и крестьянина. Она никак не низвергается несмотря на попытки внутренних и внешних силы потому, что «единство советского народа» является «монолитным»[28]. Юбилейное стихотворение «Двадцатилетняя страна» посвящено укреплению «дружбы народов». Поэт изображал ингушей соколом с перебитым крылом, которые скрепили свои раненные руки с ру­ками трудящихся других народов СССР[28]. В стихотворении «Крутится колесо истории» поэт считал, что «революционная борьба против строя голода и разрухи» это «путь к счастью народов других стран»[42]. Стихотворение «Будут годы стоять на посту» посвящено «чувству интернационального долга помощи рабочим других стран»[43].

Стихотворение «Они идут» посвящено перевыборам советов. В нём рассказывается о коммунистах, которые идут по Ассинскому ущелью в горы, чтобы организовать перевыбо­ры советов. Дахкильгов считал, что путь в стихотворении напоминает переход красных революционеров в 1919 году по Ассинскому ущелью. Коммунисты идут, чтобы укреплять завоёванную власть. И. А. Дахкильгов отмечал, что поэт, описывая тучи, горы и туман, создавал чувство тревожности, а путь и задача коммунистов представлялись сложными. Стихотворение выполняло задачу пропагандирования власти советов[43]. Стихотворение «Де­ревянная чаша» («Дахчан кад»[44][45]; написано в 1934[46][47][45]) посвящено успехам социалистического строительства. Оно является монологом поэта, который рассказывает о быте ингушей в прошлом[43]. Деревянная чаша, которая долгое время служила дедам в прошлом, теперь, по приходе советской эпохи, ушла в забытьё[44]. Вспоминая прошлую «эпоху дерева», поэт сравнивал с ней новую «эпоху фарфо­ра и железа». Так как прошлое помогает в оценке настоящего, его нельзя забывать — так считал поэт[43]; на таком основании поэт превратил деревянную чащу в хороший экспонат музея. По мнению О. А. Мальсагова, в стихотворении присутствует большое идейное содержание[44]. Р. К. Ужахова считает стихотворение замечательным произведением[19].

Стих «Киров убит» посвящён смерти С. М. Кирова. Поэт рассказывал о том, как ему было трудно, как будто бы чугунная плита придавливало его сердце, а рука не слушалось его, тем временем как в сердцах людей были гнев и горе. Между тем стихотворение «Клятва» («Дув»; написано в 06.06.1934[48]) посвящено народному горю, которое потрясло всю страну. Смерти С. Орджоникидзе посвящено стихотворение «Серго» (19.02.1937[49]). В нём есть мотивы фольклорных причитаний. Поэт рассказывает о тяжёлом горе в сердцах людей: внезапно умер Орджоникидзе, герой, которого хотели бы видеть у себя гостем вайнахи. Рассказывая о смерти Кирова и Орджоникидзе, он писал об их духовном бессмертии и отмечал их большие заслуги перед ингушами[43].

Чечено-Ингушским книжным издательством в 1934 году был издан поэтический сборник «Мы идем» («Вай долх»), а в 1935 году — «Родина» («Даьхе»)[50]. Сборник «Мы идем» является первым авторским поэтическим сборником в ингушской литературе. Из этих сборников по тематике и проблематике У. К. Ужахова выделяет стихотворения «Мы идём» («Вай долх»), «Родина» («Даьхе»), «Деревянная чаша» («Дахчан кад»), «Молодость» («Къонал»), «Мальчик» («Кӏаьнк»), «Верю» («Теша») и др.[27] По мнению И. А. Дахкильгова, очень сильно помогла Муталиеву вышедшая в том же году рецензия З. К. Мальсагова на его поэтический сборник «Родина». В ней критик признал поэта новатором ингушской литературы, а тематику его поэзии значимой. После смерти Мальсагова, Муталиев посвятил ему своё стихотворение «Не забуду (о смерти Заурбека Мальсагова)» («Вицлургвац (Мальсагов Зоврбик валарах)»)[51].

По оценке А. У. Мальсагова, в основном в произведениях этих лет Муталиев сумел отразить героические будни строительства социализма, запечатлеть и воспеть процесс коллективизации в СССР. Поэт также уделил внимание вопросам борьбы за новый быт и культуру, раскрепощению женщин-горянок от семейных оков. Одновременно лучшие произведения Муталиева, благодаря переводам русских переводчиков вроде М. Р. Слободского, стали известны и русскому читателю, выйдя таким образом на всесоюзную арену[9].

В начале творчества основной темой поэзии Муталиева была тема родины[52]. Его образ родины И. А. Дахкильгов считал многогранным. В стихотворении «Люблю я тебя» поэту родина дороже вследствие того, что она завоёвана битвами и «служит оплотом ми­ра и его надежды». В стихотворении «Стою на вершине» поэт воспевал красоту родины: её безбрежные моря и цветущие поля он сравнивал с солнцем, дарящим тепло. Для него родина сильна и героическими днями борьбы, и мирным трудом[43]. В стихотворении «Родина» («Даьхе»[53]; издано в 1935[27]) он провозглашая, что «если ты, сердце, не борешься и не пылаешь, не знаю: к чему ты!», давал клятву посвятить ей свою жизнь[54]. Это стихотворение О. А. Мальсагов считал по силе выраженных в нём чувств и образности одним из лучших произведений Муталиева[55]. У поэта родина «возвышается над всем миром», а над родиной «развевалось красное знамя». Это знамя в стихах «Ты, моя Родина» («Хьо са даьхе»[16]) и «Звени с Маем» является основным символом, так как от него падает свет на весь мир и все народы мира надеются на него[31].

Как отмечал Н. Свирин, кавказские советские поэты часто вспоминали стихи А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, где рассказывается о конфликтах между казаками и горцами. Муталиев начинал своё стихотворение «Чеченец» реминисценцией из Лермонтова: «злой чечен ползет на берег…», и объяснил причину того, почему чеченец был «злым», в конце уходя от «тёмного прошлого»[56]:

В ряде стихов, написанных в довоенное время, которое было тревожным, поэт писал о завоевании родины и о том, что необходимо постоянно быть готовым защищать мирный труд. В стихотворениях «Наша ненависть», «Годы стоят на посту» и в других поэт напоминал своим современникам-читателям, что внутренний враг в состоянии ожидания, а из-за границы доносится запах пороха. В советские годы тех времён значительное внимание придавалось охране гра­ниц и укреплению армии, что и нашло отражение в поэ­зии Муталиева[31].

С началом Великой Отечественной войны Муталиев начал писать про подвиги ингушского народа в годы Октябрьской революции и про борьбу с Нацисткой Германии. Этой теме посвящены его произведения, изданные в республиканских газетах «Сердало», «Ленинец», «Ленинан некъ» и «Грозненский рабочий»: «Выполз змей», «Родине», «Железной стеной встаньте», «Зa Родину, товарищ», «Капитан Маташ Мазаев», «Портрет воина», «Песня сынов», «Фронтовая песня» и др.)[9]. Так, например, в стихотворении «Выполз змей» («Аратекхаб бIехал») используются фольклорные мотивы ингушей, где поэт сравнивает змею-Гитлера (Гитлер-бIехал) с драконом сармаком. Эта змея ужасно свистит и выплёскивает свой яд. Поэт сравнивал народ, который борется с змеёй, сохраняя свою независимость, с нартским богатырём, который дерётся с сармаком. Змее трудно вредить народу, так как народ, стремящийся к справедливости, выгоняет змею прочь. В стихотворении «Железной стеной встаньте» («Аьшк мо дӏаотта») поэт, используя ингушскую пословицу «незваный гость ушёл голодным» («кхайканза вена хьаьша доттанза вахав»), называл нацистов незваными гостями и вызывал людей сплотиться и стать железной стеной нацистам. В конце поэт просил читателя задаться вопросом: «Чем я помогаю своей родине?»[57].

Лучшие произведения Муталиева военных лет вошли в изданный в 1944 году поэтический сборник «Не забудем» («Дицлургдац»[58])[9]. Он был издан накануне депортации чеченцев и ингушей[1].

Наиболее полно представлено творчество Муталиева в поэтическом сборнике «Грозный день» («Бирса ди»; 1958), который содержит стихотворения и поэмы Муталиева и включает около двадцати нигде ранее неизданных новых произведений. Большая часть произведений написана в 1930-е и 1940-е годы, но имеются и стихи, написанные и после восстановления Чечено-Ингушской АССР[59]. В сборнике поэт не всегда придерживался принятого ритма, хотя третья часть стихотворений написана этим размером. О. А. Мальсагов считал, что в сборнике Муталиев «умело использовал строфику», беря во внимание то, что «форма и содержание взаимно связаны». Он добавлял, что в сборнике Муталиев создал лёгкие, очень удобные для чтения стихи, однако рифма в них часто нарушается[20]. Мальсагов также считал, что Муталиеву не стоило называть весь сборник по имени её поэмы «Грозный день», так как в ней много радостных, победных и жизнеутверждающих стихов[60].

Стихотворение «В гостинице» («Гостинице»[38][К 6]; 1956[61]) в сборнике «Грозный день» рассказывает о любви Муталиева к столице Москве[62]. «На могиле Ленина» («Ленина каш та»[38][К 7]) рассказывает о посещении Муталиевым Мавзолея Ленина. О. А. Мальсагов оценивал стихотворение по его идейности, образности и искренности чувств как лучшее из сборника[63].

В сборнике «Грозный день» присутствует поэма[36] «Месть Кунты»[64] («Кунтий пхьа»[65][К 8]; написана в 1957[67]), которая рассказывает о борьбе с обычаем кров­ной мести, решением которого Муталиев связал с патриотической настроенностью участников гражданской войны[36]. Поэма состоит из 300 стихотворных строк и является одной из самых крупных поэм Муталиева, хотя О. А. Мальсагов считал, что в художественном отношении она хуже других произведения Муталиева. Он также считал, что поэма не богата ни сюжетной занимательностью, ни идейным содержанием, ни изобразительными средствами[66].

Прочими поэтическими сборниками Муталиева на ингушском языке, изданными в разные годы, являются «На посту» («Посте»; 1940), «Стихи» («Стихаш»; 1957), «Ветер эпохи» («Заман мух»; 1962), «Мысли» («Уйлаш»; 1963)[12], «В дороге» («Новкъа»; 1964) и «Избранные произведения» в двух томах» («Хержа произведенеш»; 1967—1968)[68]. Его поэтическими сборниками в переводе с ингушского на русский являются «Стихотворения» (1958) и «В долине Ассы». (1961). Имеется также поэтический сборник Муталиева с переводом на киргизский язык «Песни» (1956)[68].

Отдельные стихотворения и поэмы Муталиева также включены в антологий, поэтических и литературных сборники вообще: «Ингушские назмы» («Гӏалгӏай назмаш»; 1931)[69], «Художественные произведения» («Говзаме йоазош»; 1931)[70], «Радость сердца» («Дега гӏоз»; 1957)[71], «Поэзия Чечено-Ингушетии» (1959)[72], «Песни Аргуна и Ассы» («Аргъун æмæ Ессæйы зарджытæ», на осет. яз.; 1960)[73], «Антология чечено-ингушской поэзии» (1981)[74] и «Тепло рук» («Кулгий йӏовхал»; 1981)[75].

Прозаические произведения

[править | править код]

По мнению И. А. Дахкильгова, Муталиев внёс свой вклад в становлении и развитии прозы ингушской литературы[76].

В первом рассказе Муталиева «Нанеи йоӏи» («Мать и дочь»; написан в 1931)[77] рассказывается о том, как кулак Хусейн собирался насильно выдать свою племянницу Хани за 60-летнего кулака Джебраила. Возмущённые его действиями, мать и дочь обращаются за помощь в женотдел, и они разводятся. Вскоре женщины поступают на курсы горянок, а суд приговаривает кулаков. Мать и дочь узнают о решении суда из страниц газеты «Сердало», читать которую они научились не так давно, что в те годы было уже достижением[78].

Муталиев показывал в рассказе кулачество враждебным, а мироедов алчными и ненасытными. Он связывал пережитки прошлого с ними. В рассказе бедняков защищает советская власть[79] Тема рассказа, по словам И. А. Дахкильгова, не новая и встречается и у других авторов, как, например, у О. А. Мальсагова в его пьесе «Салихат» и у самого Муталиева в его пьесе «Культармейцы» («Культуран тӏемахой»). На эту тему в дальнейшем написал свою пьесу «Фадиман» писатель Х. С. Осмиев[76]. По мнению О. А. Мальсагова, в художественном плане рассказ слабо написан, но для своего времени, когда ингушская проза только зарождалась, такого рода рассказы и очерки вносили хороший вклад для пропагандирования советских идеи и борьбе за раскрепощение женщин[78].

В рассказе «Большевики идут» («Большевикаш боагӏа»[80][К 9]; впервые издан в 1930, переиздан в 1958 году в сборнике «Родина») рассказывается о приготовлении детей селения Экажево к торжественной встрече большевиков-победителей на станции Назрань[78]. Он был написан в духе социалистического реализма[81].

По мнению О. А. Мальсагова, Муталиев умел писать хорошие стихи для детей, а в рассказе он был способен осудить или одобрить поступки детей используя лёгкий юмор, например, рассказывая о детях, которые крали фрукты из чужих садов, он высмеивал подобное «геройство». А также, по его мнению, Муталиев хорошо описывал родную природу, в частности, весну[78]. Исследователь отмечал, что способность Муталиева интересно рассказывать о детях и их изобретательности видно и в этом рассказе, с помощью которого можно восстановить широко распространённую в прошлом игру — бросание трости, похожий на современный вид спорта — метание копья[78]. Однако, Мальсагов также выделял недостатки рассказа: по его мнению, в нём нет интересных сюжетных ситуаций, образы детей не индивидуализированы, от автора много рассуждений, а сорокалетний Анзор, интересный тип юродивого-шута, для детского рассказа не характерен и механически вставлен в рассказ[82]. И. А. Дахкильгов считал, что рассказ незатейлив по сюжету и юмористичен, в нём присутствуют немало описаний детской жизни, а Муталиеву удалось изобразить образы детей — героев рассказа, что, в частности, видно в том, что рассказ не раз включался в школьные хрестоматии[83].

В 1930—1934 годы[84] в соавторстве с Х. С. Осмиевым и М. М. Мальсаговым Муталиев писал художественные фельетоны под общим названием «Темарко», в которых высмеивалось то, что для новой социалистической деятельности считалось чуждым[9]. Они писали от имени вымышленного Темарко, которого Д. Д. Мальсагов и Б. Х. Зязиков определили как «умного, наблюдательного старика с сатирическим складом ума»[84]. Из-за того, что в нём иногда чувствовалось приверженность к «старым взглядам», это, по мнению исследователей, делало его образ «живым, убедительным, а его сарказм — сильным и доходчивым»[85]. Читатели фельетонов Темарко приходили к выводу: «Почему же то, что так ясно старику, над чем он так сильно смеется, допускается серьёзными работниками наших советских учреждений?». Как отмечали Мальсагов и Зязиков, фельетоны снискали значительный успех. Нередко читатели газеты «Сердало» задавались вопросом: «Есть ли Темарко? Что он нам скажет сегодня?»[86]. По мнению исследователей, в некоторой степени он напоминал «директора пробирной палаты» Козьму Пруткова[84]: их объединяло то, что оба были придуманы авторскими коллективами и говорили от своего имени, но разделяло то, что от имени Темарко создавались только фельетоны и, что он, несмотря на его определенную наивность, являлся положительным персонажем, в то время как Прутков был отрицательным[86].

Рассказ Муталиева «Сугаип» («Соахӏип»[87]; 1937) по оценке И. А. Дахкильгова тематически и стилистически вполне оригинален, а также является одним из первых и довольно плодотворных попыток написания «психологического рассказа» в ингушской литературы. В ней рассказывается о душевных переживаниях судьи Сугаипа, ставшего взяточником. Поначалу он был честным судьёй и даже приговорил бывшего друга своего отца, пытавшегося дать Сугаипу взятку. Но жадная жена, сочувствующая прокулацки настроенной родне, постепенно одурманивала Сугаипа, и он не замечая, стал взяточником, беря казалось бы невинные «подарки»[88].

Дахкильгов подчёркивал, что мотивация Сугаипа не до конца и не тщательно продумана Муталиевым. Хотя он, без особо видимых причин, становится взяточником, у него вдруг проснулась совесть. Логично предположить, что такое могло случиться при условии, что у героя всё время были душевные переживания. Разбудила Суга­ипа то, что он, приняв взятку, должен был оправдать человека, сильно ненавидевшего советскую власть и ограбившего имущество колхоза. Таким образом он должен быть оправдать одного и тем самым ущемить многих других. Дахкильгов также считал, что процесс душевных переживаний судьи Сугаипа подан на достаточно высоком уровне[88]. А возможную аналогию в переживании судьи он видил в переживаниях Родиона Раскольникова, персонажа романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» (1866), который переживал убийство процентщицы[89].

Из-за совести Сугаип в ходе суда стал одержимым чуть ли не манией преследования: на него укоряюще смотрели мешки с мукой и прочее, данное ему в качестве взятки, и на него постоянно смотрел с укоряющими глазами мальчик, единственный видевшем, как Сугаип брал взятку. Герой проанализировав своё поведение, с ужасом осознал, сколько он причинил вреда лю­дям из-за своих собственных мелочных интересов. Его переживания довели его к самоубийству; у него не хватило мужества публично осудить себя. Дахкильгов, считал, что хотя Муталиев при успел в описании психического состояния героя, в описаниях некоторых тончайших душевных переживаниях судьи свёл к некоторому упрощению. Дахкильгов сближал рассказ в плане ме­тода и способа описания с произведениями критического реализма русской литературы[89].

Муталиев написал также два прозаических сборников — очерки и рассказы «У друзей» («Доттагӏий болча»; издан в 1960[12]) и повесть «Первые дни» («Хьалхара денош»; издан в 1960[12]), которые были написаны им в 1956—1959 годах и посвящены теме гражданской войны и коллективизации в Чечено-Ингушетии[9]. Вполне естественно, считает литературовед Я. С. Патиев, что сборники написаны в духе социалистического реализма[58].

Пьесы

[править | править код]

Под влиянием пьес З. К. Мальсагова, Муталиев написал пьесы «Око за око, зуб за зуб» («Бӏарг бӏаргаи, царг царгаи»[24][К 10]; издана в 1928[29]) и «Культармейцы» («Культуран тӏемахой»; написана в 1929, издана в 1930[91])[92]. Муталиев внёс свой вклад в развитии ингушской драматургии[93].

В пьесе «Око за око, зуб за зуб», в первом драматическом опыте Муталиева, рассказывается о конфликте между двумя семьями[94]. Она состоит из трёх частей[92]. Пока сын бедной семьи Тархан ушёл покупать буйволицу, её сестра Сакинат убежала замуж за возлюбленного Макшарипа. В ответ, родственники Тархана украли дочь похитителей Сакината. Между семьями разгораются споры, волокита, из текста пьесы не понятно кто из персонажей что хочет сказать. Одновременно, приходят секретарь комсомола и другие активисты, которые решают спор между семьями[95].

По словам литературоведа И. А. Дахкильгова, пьеса слабая и во много является сниженной по качеству копией пьесы З. К. Мальсагова «Похищение девушки» («Йоӏ йодаяр»; 1923), что видно в ссоре матери и дочери, а также и в отъезде и приезде брата, самовольном выходе замуж Сакинат за Макшарипа и в кунаке Махме, который никакую роль в пьесе не играл и был лишь копией Вано из пьесы Мальсагова. Дахкильгов считал, что пьеса издана очень небрежно с множеством ошибок, а действие рыхлое[95].

Знахарству посвящена пьеса Муталиева в трёх действиях «Культармейцы»[96]. Вдохновение для пьесы он получил с реальной истории разоблачения студентами Ингушского педтехникума знахарки Аминат из селения Долаково в 1928 году, которая 23 года обманывала людей[97]. В 1920—30 годы знахарство было распространено в Ингушетии и знахарки обманывали людей. И. А. Дахкильгов отмечал, что знахарство с точки зрения ислама[К 11] считается запретным (харам)[24]. Делится пьеса на три главных моментов: 1) уделы знахарки и их разоблачение, 2) вред кулачества, 3) борьба активистов. В пьесе рассказывается о знахарке Изахат, которая, как и другие представители прошлого, ненавидит и боится коммунистов. Ненавидят коммунистов и кулаки Салман, Магомет и Тембот, которые несмотря на то, что не верят в силу знахарки, возмущены её разоблачению. Они, сожалея, что бедняки получили большие льготы от советской власти, обманом и хитростью используют их в своих целях. В ходе конфликта, кулаки ранят одного активиста, а батрака Уму делают наёмным убийцой, обещая ему райскую жизнь[97].

По мнению И. А. Дахкильгова, высказанную в советский период, образы врагов «нового» являются запоминающимся, их порочность раскрыта, а автор пытался показать реальное лицо классовых врагов[97]. Он также считал, что положительные герои были бы более реалистичнее, если бы Муталиев не ставил бы их в невероятных ситуациях. Дахкильгов отмечал, что пьеса более пригодна для чтения нежели сценического исполнения, так как некоторые её детали не возможно воплотить в реальность: кричащая утка, кудахтающие куры, бегающая по сцене коза и прочее; а грубые эротические намёки и туповатый батрак Ума «могут вызвать лишь нездоровый смех»[99].

Переводческая работа

[править | править код]

Работу переводчика Муталиев начал в 1932 году. В дальнейшем он стал профессиональным переводчиком[100].

Перевёл на ингушский язык произведения А. С. Пушкина: «Сказка о царе Салтане», «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Цыганы», «Не пой, красавица…», «Казак», «Туча», «Осень», «Зима», «Конь», «К Чаадаеву», «Зимний вечер» и «Зимняя дорога», которые вошли в изданным им в 1937 году сборник[101]. Сборник под названием «Сказки» («Фаьлгаш») был переиздан Муталиевым в 1938 году некоторыми изменениями и дополнениями: в сборник не вошли переводы Пушкина, помещённые в сборник издания 1937 года: «Послание в Сибирь», «Не пой, красавица…», «Казак», «Туча», «Осень», «Зима», «Конь», «Чаадаеву», «Зимняя дорога», но зато он был пополнен новыми переводами произведениями Пушкина: «Сказка о золотом петушке» и «Сказка о попе и о работнике его Балде»[102].

Вместе с Дж. Х. Яндиевым перевёл на ингушский язык стихи К. Л. Хетагурова, которые в сборнике были изданы Чечено-Ингушском книжном издательстве в 1939 году[103].

Переведённые Муталиевым лирические стихи Лермонтова: «Не плачь, не плачь, мое дитя», «Тучи», «Прощай, немытая Россия», «Парус», «Узник», «Казачья колыбельная песня», «Утес», «Горные вершины», «Тамара», «Дары Терека», «Спор» и др. вошли в изданным им в 1935 году сборник «Даьхе» («Родина»)[23]. Муталиев перевёл поэмы и стихи М. Ю. Лермонтова: «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», «Беглец»[К 12], «Бородино», «Прощай, немытая Россия», «Завещание», «В альбом» и др., которые вошли в изданы им в 1940 году сборник. В том же году издал сборник переводы произведений Н. А. Некрасова: «Мороз — Красный нос», «Арина, мать солдатская», «Забытая деревня», «Перед дождем», «Плач детей», «Мужичок с ноготок», «Утро», «Свобода», «Колыбельная песня», «Тройка», «Катерина», «Песня»; а также были переведены Муталиевым произведения «Что такое хорошо и что такое плохо» и др. Вл. Вл. Маяковского[102]. Муталиев, в соавторстве с Дж. Х. Яндиевым, Т. Арчаковым, А. А. Ведзижевым и А. Артагановым, перевёл стихи Лермонтова, которые вошли в изданы им в 1963 году сборник «Стихи» («Стихаш»)[23].

Муталиев также перевёл произведения И. А. Крылова, Н. С. Тихонова, а также некоторые произведения зарубежной литературы[103].

По оценке О. А. Мальсагова, хорошим примером, показывающим, что Муталиев хорошо владел ингушским, является его сборник переводов произведений Пушкина — «Сказки» («Фаьлгаш»; 1938). Однако малохудожественными он считал переводы 1937—1939-х годов, сделанные Муталиевым наспех. В то время Муталиев только начинал работу переводчика[102].

Личная жизнь

[править | править код]

Сыном Хаджи-Бекира Муталиева являлся Тамерлан Муталиев (1946—2002), в дальнейшем — историк, кандидат исторических наук, профессор, Министр образования Республики Ингушетия (1993), начальник Государственной архивной службы Республики Ингушетия (1996–1999), директор Ингушского научно-исследовательского института гуманитарных наук (1997—1998) и ректор Ингушского государственного университета (1999—2001)[104].

Библиография

[править | править код]
Источники:[105][106]
Произведения Муталиева на ингушском языке
  • Культуран тӏемахой. Кхаь даькъера пьеса. — Буру: Изд-во «Сердало», 1930.
  • Вай долх. Стихаш. — Шолжа-гӏала: Нохчгӏалгӏпачхьалкхиздат, 1934.
  • Даьхе. Стихай сборник. — Шолжа-гӏала: Нохчгӏалгӏпачхьалкхиздат, 1935.
  • Посте. Стихаш. — Шолжа-гӏала: Нохчгӏалгӏпачхьалкхиздат, 1940.
  • Дицлургдац. Стихаш. — Шолжа-гӏала: Нохчгӏалгӏпачхьалкхиздат, 1944.
  • Бирса ди. Стихай сборник / Дешхьалхе Д. Мальсагова. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1958.
  • Стихаш. — Алма-Ата: Казахски пачхьалкхан литературни изд-во, 1957.
  • Доттагӏий болча. Дувцараши очеркаши. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1960.
  • Хьалхара денош. Повесть / Дешхьалхе Зязиков Б. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1960.
  • Заман мух. Стихаш. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1962.
  • Уйлаш. Стихаш / Дешхьалхе Х. С. Мальсагова. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1963.
  • Новкъа. Стихаш. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1964.
  • Хержа произведенеш / Дешхьалхе Ведзижев А., Чахкиев С. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1967. — Т. 1.
  • Хержа произведенеш. — Гр.: Нохч-Гӏалгӏай книжни изд-во, 1968. — Т. 2.
  • Кулгий йӏовхал / Сост.: Т. Х.-Б. Муталиев. — Гр.: ЧИКИ, 1981.
Произведения Муталиева на русском языке
  • Стихотворения. Пер. с ингуш. — М.: Сов. писатель, 1958.
  • В долине Ассы. Сб. стихов. Пер. с ингуш. — Гр.: ЧИКИ, 1961.
Произведения Муталиева на киргизском языке
  • Песни. Сборник стихов. — Фрунзе: Киргизгосиздат, 1956.

Примечания

[править | править код]

Комментарии

[править | править код]
  1. ↑ И. А. Дахкильгов сообщал данные, противоречащие данным других литературоведов (например, Мальсагов О. А., 1933, с. 31; Мальсагов, 1969, с. 93; Ужахова, 1990, с. 2). Согласно этому автору, Муталиев, бросив учёбу в медресе, поступил в школу в селении Барсуки и, чтобы попасть на уроки, каждый день переходил долину реки Сунжи. Он поступил в Ингушский педагогический техникум после его открытия в 1924 году[7].
  2. ↑ Дата и место записи, а также имя и дата рождения сказителя
  3. ↑ А. И. Озиев, С. И. Озиев[ингуш.], И. М. Базоркин[10]
  4. ↑ В поэтическом сборнике «Волна Аргуна» стихотворение называется «Экажево»[38].
  5. ↑

    Сийлен фос я йохаргйоацаш,
    Даьша вайна йитаъ фос,
    Даьхе яха цIи а йолаш,-
    Маьлха санна леп цун бос[41].

  6. ↑ В поэтическом сборнике «Стихаш» стихотворение называется «В Московской гостинице» («Московски гостинице»)[38].
  7. ↑ 1 2 В поэтическом сборнике «Стихаш» стихотворение называется «Мавзолей Ленина» («Ленина Мавзолее»)[38].
  8. ↑ Поэма в двоих других вариантов называется «Родина» («Даьхе»; второй вариант; дата, подписанная в печати — 07.02.1958) и «Грозный день» («Бирса ди»; третий вариант; дата, подписанная в печати — 02.07.1958)[66].
  9. ↑ В более раннем варианте — «Большекаш боагӏа»[80].
  10. ↑ В газете Сердало, где была опубликована пьеса, название написано с опечаткой: «Бӏарг бӏаргаи, бӏарг царгаи»[90].
  11. ↑ Ингуши — мусульмане суннитского толка[98].
  12. ↑ Поэма вошла в сборник без указания фамилии автора — Лермонтова, за что О. А. Мальсагов критиковал Муталиева, так как случайно или неслучайно это может ввести читателя в заблуждение и он может посчитать Муталиева за автора поэмы[38].

Примечания

[править | править код]
  1. ↑ 1 2 Патиев, 2023, с. 291.
  2. ↑ Мальсагов, 1959, с. 114.
  3. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1969, с. 93.
  4. ↑ 1 2 3 4 Зязиков, 1968, стб. 29.
  5. ↑ 1 2 Мальсагов О. А., 1933, с. 31.
  6. ↑ Мальсагов, 1980, с. 43.
  7. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 290.
  8. ↑ Мальсагов, 1969, с. 93—94.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Мальсагов, 1969, с. 94.
  10. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Мальсагов, 1959, с. 115.
  11. ↑ Мальсагов, 1983, с. 8.
  12. ↑ 1 2 3 4 5 Мальсагов, 1969, с. 96.
  13. ↑ Куркиев, 1980, с. 6.
  14. ↑ 1 2 3 Патиев, 2007, с. 158.
  15. ↑ Патиев, 2007, с. 159—160.
  16. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 116.
  17. ↑ Музаев, 1974, с. 147.
  18. ↑ Мальсагов, 1958, с. 3.
  19. ↑ 1 2 Ужахова, 1990, с. 2.
  20. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 122.
  21. ↑ 1 2 Далиева, 2007, с. 30.
  22. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 161.
  23. ↑ 1 2 3 Виноградов, 1981, с. 385.
  24. ↑ 1 2 3 Дахкильгов, 2009, с. 291.
  25. ↑ Мальсагов Д., 1933, с. 101.
  26. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 93.
  27. ↑ 1 2 3 4 Ужахова, 2006, с. 62.
  28. ↑ 1 2 3 4 Дахкильгов, 1975, с. 158.
  29. ↑ 1 2 3 4 5 Мальсагов О. А., 1933, с. 32.
  30. ↑ 1 2 Ghalghaj nazmaš, 1931, oa. 66—67.
  31. ↑ 1 2 3 Дахкильгов, 1975, с. 160.
  32. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 160—161.
  33. ↑ Муталиев, 1981, с. 279—288.
  34. ↑ Поэзия Чечено-Ингушетии, 1959, с. 149—152.
  35. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 172.
  36. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 125.
  37. ↑ Ужахова, 2006, с. 60—61.
  38. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Мальсагов, 1959, с. 135.
  39. ↑ Антология чечено-ингушской поэзии, 1981, с. 175—176.
  40. ↑ Мальсагов, 1959, с. 132.
  41. ↑ 1 2 Мальсагов, 1959, с. 134.
  42. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 158—159.
  43. ↑ 1 2 3 4 5 6 Дахкильгов, 1975, с. 159.
  44. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 120.
  45. ↑ 1 2 Муталиев, 1981, с. 27—29.
  46. ↑ Поэзия Чечено-Ингушетии, 1959, с. 145—146.
  47. ↑ Антология чечено-ингушской поэзии, 1981, с. 174—175.
  48. ↑ Муталиев, 1981, с. 30—31.
  49. ↑ Муталиев, 1981, с. 51—53.
  50. ↑ Мальсагов, 1969, с. 94, 96.
  51. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 336.
  52. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 328.
  53. ↑ 1 2 Мальсагов, 1959, с. 131.
  54. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 159—160.
  55. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 116—117.
  56. ↑ Свирин, 1937, с. 153.
  57. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 596.
  58. ↑ 1 2 Патиев, 2023, с. 292.
  59. ↑ Мальсагов, 1959, с. 121.
  60. ↑ Мальсагов, 1959, с. 124—125.
  61. ↑ Поэзия Чечено-Ингушетии, 1959, с. 157.
  62. ↑ Мальсагов, 1959, с. 117, 135.
  63. ↑ Мальсагов, 1959, с. 118.
  64. ↑ Ужахова, 2006, с. 61.
  65. ↑ Мальсагов, 1959, с. 125, 128.
  66. ↑ 1 2 Мальсагов, 1959, с. 128.
  67. ↑ Муталиев, 1981, с. 300—314.
  68. ↑ 1 2 Мальсагов, 1969, с. 97.
  69. ↑ Ghalghaj nazmaš, 1931, oa. 9—10, 30—32, 51—52, 53—54, 56—57, 65—69.
  70. ↑ Govzame joazoš, 1931, oa. 6—8, 21—22.
  71. ↑ Дега гӏоз, 1957, оа. 16—24.
  72. ↑ Поэзия Чечено-Ингушетии, 1959, с. 145—159.
  73. ↑ Аргъун æмæ Ессæйы зарджытæ, 1960, с. 76—88.
  74. ↑ Антология чечено-ингушской поэзии, 1981, с. 174—187.
  75. ↑ Муталиев, 1981, с. 21—354.
  76. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 130.
  77. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 312.
  78. ↑ 1 2 3 4 5 Мальсагов, 1959, с. 136.
  79. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 129.
  80. ↑ 1 2 Дахкильгов, 2009, с. 322.
  81. ↑ Яндиева, 2005, с. 109.
  82. ↑ Мальсагов, 1959, с. 136—137.
  83. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 152.
  84. ↑ 1 2 3 Мальсагов, Зязиков, 1963, с. 219.
  85. ↑ Мальсагов, Зязиков, 1963, с. 219—220.
  86. ↑ 1 2 Мальсагов, Зязиков, 1963, с. 220.
  87. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 313.
  88. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 151.
  89. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 151—152.
  90. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 70 (прим. 2).
  91. ↑ Мальсагов, 1980, с. 45.
  92. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 70.
  93. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 81.
  94. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 70—71.
  95. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 71.
  96. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 74.
  97. ↑ 1 2 3 Дахкильгов, 1975, с. 75.
  98. ↑ Албогачиева, 2017, с. 4.
  99. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 76.
  100. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 180.
  101. ↑ Мальсагов, 1959, с. 139.
  102. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 140.
  103. ↑ 1 2 Мальсагов, 1969, с. 95.
  104. ↑ Дзарахова, 2016, с. 8—9.
  105. ↑ Мальсагов, 1969, с. 96—97.
  106. ↑ Муталиев, 1981.

Литература

[править | править код]

На русском

[править | править код]

На ингушском

[править | править код]
  • Ингушские назмы (стихи) : [ингуш.] = Ghalghaj nazmaš (stixaš) : Сб. стихов / Guljäj: Mutayali n. Ꜧ. B. — Buru : "Serdalo"—Krajnacizdat, 1931. — 76 с. — 2000 экз.
  • Дахкильгов И. А. Гӏалгӏай говзаме литература : [ингуш.] / Гл. ред.: Т. И. Машуков; Рец.: М. Матиев, А. Евлоева. — Нч. : ГП КБР РПК, 2009. — 608 с. : ил. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9996-0018-9.
  • Радость сердца : [ингуш.] = Дега гӏоз : Литсборник ингуш. писателей / Гулдаьраш: Б. X. Зязиков, О. А. Мальсагов; Ред.: И. М. Базоркин. — Фрунзе : Киргизпачхьалкхиздат, 1957. — 252 с.
  • Мальсагов А. Путь писателя (70 лет со дня рождения Хаджи-Бекира Шовхаловича Муталиева) (ингуш.) = Йоазонхочун никъ (Муталиев Шовхала Хьажбикар ваь 70 шу дизарга) // Лоаман ӏуйре : Орган ССП ЧИАССР и общественно-политический альманах / И. о. ред.: Г. Гагиев. — Гр.: ЧИКИ, 1980. — С. 43—51.
  • Мальсагов Д. Художественные произведения Хаджи-Бекира Муталиева (ингуш.) = Муталиев Хьажбикара говзаме йоазаш // Сердало. — Гр.: Тип. им. 11 августа 1918 года, 1958. — 23 тушола (№ 24). — С. 3.
  • Муталиев Х.-Б. Ш. Кулгий йӏовхал = Тепло рук (ингуш.) / Сост.: Т. Х.-Б. Муталиев. — Гр.: ЧИКИ, 1981. — 367 с. — 2000 экз.
  • Художественные произведения = Govzame joazoš / Ghalghaj Literaturan Juqharal. — Buru: Serdalo—Krajnacizdat, 1931. — 51 с. — 1000 экз.

На осетинском

[править | править код]
  • Песни Аргуна и Ассы : [осет.] = Аргъун æмæ Ессæйы зарджытæ : Произведения писателей Чечено-Ингушетии в переводе на осетинский язык / Сост.: А. Б. Саламов; Ред.: Б. А. Муртазов. — Орджоникидзе : ЦИЧР, 1960. — 342 с. — 1000 экз.
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Муталиев,_Хаджи-Бекир_Шовхалович&oldid=140151957