Беков, Тембот Дордаганович (>ytkf, MybQkm :kj;gigukfnc)

Перейти к навигации Перейти к поиску
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Беков.
Тембот Боков
ингуш. Беканаькъан Тембот
Тембот Боков в поздние годы своей жизни[1].
Тембот Боков в поздние годы своей жизни[1].
Псевдонимы Т. Беков; Т.Бек; Т. Б.; Т; Б[2]
Полное имя Тембот Дордаганович Беков
Дата рождения 15 (27) декабря 1873(1873-12-27)
Место рождения Верхние Ачалуки, Владикавказский округ, Терская область, Российская империя
Дата смерти 10 февраля 1938 или 10 февраля 1939
Образование Владикавказское реальное училище (1893)
Род деятельности поэт, прозаик
Годы творчества 1923—1938/1939
Жанр стихотворение, очерк, статья, фельетон, повесть
Язык произведений ингушский

Те́мбот Дордага́нович[К 1] Бе́ков (ингуш. Беканаькъан Дордагӏа Тембот[5]; 27 [15] декабря 1873, Верхние Ачалуки, Владикавказский округ — 10 февраля 1938 или 1939) — ингушский советский поэт, прозаик и педагог. Один из основоположников ингушской литературы. Создатель грамматики ингушского языка, автор первого терминологического словаря ингушского языка.

В истории ингушской литературы Беков главным образом известен как поэт, в частности, как автор стихотворений «Две эпохи», «Расстрел рабочих на Лене», «11 и 5» и др. Его поэзия предстаёт по форме переходной от устной поэзии к письменной. Создал первое стихотворение на ингушском, внёс рифму в ингушскую поэзию и развивал ингушское стихосложение.

Беков также писал политические, социально-бытовые фельетоны и очерки, незаконченной осталась его повесть «Ранняя весна». Как переводчик перевёл на ингушский язык «Интернационал» Э. Потье и рассказы Ги де Мопассана. Кроме всего прочего, в 1920-х годах Беков также занимался сбором ингушского фольклора, из его большой коллекции сохранилось только нартское предание «Ачам-боарз» (1931)[4].

Биография

[править | править код]

Родился 27 [15] декабря 1873 года[4] в состоятельной семье[6] в селении Верхние Ачалуки Владикавказского округа (совр. Малгобекский район Ингушетии). Отец Дордаган Беков имел большое количество крупно рогатого скота и два магазина — один в Ачалуках, другой в Владикавказе. Мать — Букачи Доурбекова, была выходцем из тайпа Галай[6].

Тембот Беков сначала освоил арабскую грамоту в сельской мечети, затем отец послал его учиться в школе Назрановской крепости, после окончания которого учился в реальном училище во Владикавказе[7]. В 1893 году Беков поступил на Варшавский политехнический институт в Ростове-на-Дону, из которого отчислился через год из-за ухудшения здоровья. Был принят на работу в государственный банк города Владикавказ[8]. После Октябрьской революции участвовал в гражданской войне на стороне красных. Потом работал учителем и журналистом в газете «Сердало». По словам М. Д. Яндиевой, в 1939 году был репрессирован[9].

Творчество

[править | править код]

Поэзия

[править | править код]

Стиль, язык

[править | править код]

Беков писал на ингушском языке[10]. По мнению литературоведа О. А. Мальсагова, на творчество Бекова повлияла народная поэзия, она проникнута «богатством её изобразительных средств, оно самобытно как в композиционном отношении, так и в ха­рактере образов, в подборе рифмы и ритма». Он создал форму ингушского стихосложения, отличающееся от стиха чечено-ингушского устного народного творчества и от силлабо-тонического стиха, которому следуют ингушские поэты, на которых оказали влияние классические образы русской поэзии. По мнению Мальсагова, творчество Бекова внесло положительный вклад в развитие ингушской поэзии[11]. Его поэзия предстаёт по форме переходной от устной поэзии к письменной[12].

В ингушской литературе традиции устной поэзии были использованы и развиты письменной поэзией. В стихах Бекова ритм был создан при употреблении одинакового количества ударных слогов в смежных стихах. Он использовал форму народного стиха, придав ему размер, рифмовав его и обогатив новыми фигурами — отрицательными сравне­ниями. Таким образом, Беков помогал дальнейшему развитию ингушского стиха. Литературный критик З. К. Мальсагов, писавший о вопросах традиции и новаторства в 1935 году в «Рецензии на сборник стихов Х.-Б. Муталиева „Родина“», считал, что «к Бекову или Нажаеву, использующим уже выработанную в устной поэзии форму и ши­роко заимствующим оттуда замечательный материал, на­до, мне кажется, относиться требовательнее, чем, напри­мер, к Музаеву или Муталиеву, которые стараются ос­воить новые поэтические формы и на сокровища устной поэзии могут рассчитывать в очень ограниченной степе­ни». Тем не менее, критик не умалял заслуги «пионеров-новаторов» Бекова и А. Нажаева, не винил их в том, что они пользовались в своей поэзии изобразительным материалом народного фольклора. Мальсагов считал, что «указанную разницу необходимо иметь в ви­ду, но, разумеется, не забывать при этом, что роль пионера-новатора — роль почётная и ответственная, ибо на­до показать, что новое — лучше старого, а показать это без затраты большого труда и терпения невозможно»[13].

И. А. Дахкильгов считал, что новаторство Бекова видно в том, что его стихи были более ритмически организованные по сравнению с на­ родными песнями и, в первую очередь, имели рифму. Сочетание слов в стихотворении «Две эпохи» создавал ритм, схожий с силлаботоническим ритмом. Отдельные части стихотворения являются более тоническими и, как отметил О. А. Мальсагов, близки к трёхударному, реже четырёхударному дольнику[13]. Но иногда бывает контаминация хорея и дактиля, которая в стихотворении «Расстрел рабочих на Леме» более систематична[14]. Смежные стихи этого стихотворения почти всегда содержат одинаковое количество как ударных, так и безударных слогов. Использованные Бековым слова ма (усилительная или отрицательная частица), уж («они»), цу («это, этот»), ва (утвердительная частица или привле­кающий внимание возглас), из («он, она, оно») широко представлены в народной устной поэзии. Кроме их смыслового значения, они использовались для того, чтобы искусственно восполнить недостающий безударный слог и придать напевность и плавность[15].

Беков оттолкнулся от зачаточной рифмы на­родной поэзии, сделал её в более стройный вид, обогатил и варьировал. Его рифма может переноситься и в середину стиха, и служить связывающим звеном строф. В редких случаях, когда в стихах Бекова отсутствовала рифма, он создавал та­кую налаженную гамму внутренних созвучий, что они заменяли её. По мнению И. А. Дахкильгова, рифма поэта отличается её богатством и выразительностью (болаш—голаш, пхелагӏ—гийлах, сибаре—сабаре, даарца—гӏомарца, тохкар—такхар, хьерчаш—керчаш и т. д.). При возможности Беков создавал созвучия, а ударения и долготы в его рифме немало значимы. Си­стемы в стихах поэта нет: рифмы женские или дактилические, смежные или перекрестные. Всё вышесказанное, по мнению И. А. Дахкильгова, показывают то, как Беков пользовался заслугами русской поэзии, как обрабатывает традиции фольклора. Этим Бекова и «обеспечивает эстетическую цельность и выразительность его поэзии», — писал Дахкильгов[15].

И. А. Дахкильгов считал, что язык произведений Бекова весьма оригинален среди остальной ингушской советской поэзии[16]. В начале 1920-х годов в редакции «Сердало» и в Ингушском литературном обществе проводились собрания ингушских писателей[17]. В одном из таких собраний присутствовал первый секретарь Ингушского обкома партии И. Б. Зязиков, который, услышав стихотворение Бекова «Две эпохи», взволнованно сказал: «Кто теперь может ска­зать, что ингушский язык беден, что на этом языке в высокохудожественной форме нельзя выразить самых тонких и сокровенных чувств. Нужно лишь уметь владеть нашим языком»[18].

«Неподражаемый, идущий из самых глубин народного, язык Т. Бекова несёт в себе всю специфику лексики и синтаксиса ингушского языка, что проявляется в принципе построения предложений, употреблении идиоматических сочетаний», — писал Дахкильгов. В свои произведениях он использовал ингушские сло­ва очбаьлар, пара, овхар и другие, которые не содержатся в современных ингушских словарях, так как они опустились в пассивный языковый фонд. По мнению Дахкильгова, вайнахские языки богаты лексикой, однако многие слова устарели. Он также считал, что литературный язык должен быть богаче обиходного, для чего и нужны «несправедливо забытые слова». Литературовед обращал внимание на то, что к этому вопросу Беков подходил творчески: использовал всё лучшее, перерабатывал слова и вновь возвращал народу в обновлённом виде. Он сокращал некоторые слова, как, например: мар (ср. малар — «выпиваемое), «мел-в» (ср. мел-ва — сколько есть) и про­чие метафорические слова вроде гам — «рама, силуэт» (вместо его изначального значения — «тело») и къаьга чарх — блестящее коле­со (вместо «солнце»). По мнению Дахкильгова, очень точки словосочетания Бекова вроде да вийна маьри («убийца отца, кровник»), хьежа малх («смотрящее солнце»), сийрда дош («светлое сло­во») и др. Литературовед считал, что у Бекова «искусно вплетаются в текст устойчивые слово­ сочетания и фразеологические выражения, много прича­стных и деепричастных оборотов (специфические черты вайнахских языков)», что «способству[ет] эпичности повествования»[18].

Обзор поэтических произведений

[править | править код]

В истории ингушской литературы Беков главным образом известен как поэт, в частности, как автор стихотворений «Две эпохи», «Расстрел рабочих на Лене» и «11 и 5»[11][19][20]. В стихотворении (сближающееся с поэмой[21]) «Две эпохи» Беков описывал старое царское время, ставя ему в противовес новые революционные порядки[11]. Этим произведением он положил начало ингушской поэзии. В этом, по мнению О. А. Мальсагова, и есть самобытность поэзии Бекова[22]. Сюжет стихотворения дан в стиле чечено-ингушских героико-эпических песен[23].

По мнению О. А. Мальсагова, Беков преуспел в том, что он развил форму ингушского стихосложения[К 2]. Он создал своеобразный размер и ритм ингушского стиха, а также обогатил ингушскую поэзию изобразительными средствами устного народного творчества, как, например, эпитетами: «сладкое дыхание», «сияющее слово», «синяя Сибирь», «чёр­ная тюрьма», «сладкая смерть» и «жестокая эпоха». В стихах Бекова присутствуют также метафоры: «оковы с женщин пали», «бездыханный остов остался», «кремневый шов» и «блестящее колесо» (солнце). О. А. Мальсагов считал, что сравнения в стихах поэта «достигают большой отчётливости и выразительности, способствуя яркости образа». В качестве примеров он приводил такие сравнения: «Дыхание дракона чище твоего дыхания», «Слово — как молния», «Поучение — светлое солнце»; отрицательные сравнения у Бекова: «Не ветер дул с Северного моря», «Не смутный сон» и т. д.[22]

О. А. Мальсагов считал рифму стихов Бекова «разнообразной», часто «неожиданной» и «выразительной», а по его мнению стихи «благозвучны» и «читаются легко»[22]. Анализируя стихотворение «Две эпохи» он приходит к выводу, что, во всех строках одинаковое количество ударений, определяющих ритм стиха[24]. В качестве примера он приводит первое четверостишие произведения[25]:

Сигал морх йоацаш
Догӏ делхарг ма дац,
Дег тӏа бала боацаш
Бӏарг белхарг ма бац[К 3]

Все строки этой строфы содержат по три ударения, определяю­щих ритм стиха, и пропускают один безударный слог. Из-за этого, ударение звучит резче и обособл­еннее. Стихотворная строка как бы не состоит из двух­ сложные или трёхсложные стопы, как в силлабо-тоническом стихе, а состоит из ритмических долей (частей) с разным коли­чеством слогов. Количество ударений в стихотворной строке определяют то, бывают ли стихи Бекова трёх ударные, четырёх ударные, пяти­ ударные, реже—шести ударные. В зависимости от количества ударений в стихотворной строке. Стих Бекова содержит и двух- и трёхсложные стопы, в то время как в русском стихе этого размера — только трёхсложные стопы. Как видно из строфы «Двух эпох», в первой строке вторая стопа неполная, во второй строке—первая стопа, в третьей строке—полные стопы хорея и в четвёртой, как во второй строке и т. д. Всё вышесказанное указывает на то, что в стихотворении бековская форма стихосложения соответствует одному из видов русского тонического стихосложения — дольника. Однако, из-за того, что в стихотворении разное количество ударений в строках, довольно часто поэт переходит от одного ритмического размера к другому, что обычно соответствует содержанию[25].

Стихи Бекова пользуются популярностью среди ингушского населения[25][26], что, по мнению О. А. Мальсагова, связано с «народностью языка его произведений, их эмоциональностью, политической заостренностью содержания исто­рических и современных тем»[25].

Стихотворение «Расстрел рабочих на Лене» посвящено одноимённому историческому событию[27]. По мнению О. А. Мальсагова, Беков ярко описал тяжёлую жизнь и изнурительный труд ра­бочих на золотых приисках в Сибири, и показывал бесчеловечность офицера, который организовал расстрел мирной демонстрации рабочих. Мальсагов пишет, что для описания расстрела поэт использовал слова и образы, которые придают стихотворению её «яркость и эмоциональную вырази­тельность». О расправе с рабочими рассказывается в стихотворении следующим образом (подстрочный перевод О. А. Мальсагова)[28]:

Гром грянул на дальних равнинах Лены.
Пала вера рабочих в царскую власть;
Чистой кровью истекая, гневные стоны издавая,
Рвали труженики рабочие блузы,
Стояли рабочие тесной толпой,
А людские тела грудами лежали
На золотоносном песке.

Этот абзац, по мнению О. А. Мальсагова, указывает на самобытность мастерства Бекова. «И до сих пор стихотворение «Расстрел рабочих на Лене» является одним из лучших поэтических произведений ингушской ли­тературы», — писал он в 1959 году[28]. В стихотворении использовались эпитеты: синяя птица, сирые сиро­ты, чёрная реакция, жестокая тайга, золотой песок, истерзан­ный крик, горькие поминки; метафоры: «Бойня была в суро­ вой тайге»; сравнения: «Как синяя птица, успокаивается на закате дня», «Как муравейник, зашевелились», «Шли, как по натянутой нитке»; рифмы: Болаш-голаш, пхелах-Нийлах, Сибаре-сабаре, бетташ-етташ, керчаш-хьерчаш[29].

Стихотворение «11 и 5» посвящено одиннадцатой го­довщине Октябрьской революции и пятой годовщине запуска газеты «Сердало». По мнению О. А. Мальсагова, произведение по содержанию и форме уступает стихотворениям «Две эпохи» и «Расстрел рабочих на Лене»[30].

В январе 1928 года в газете «Сердало» в одно время были изданы два стихотворения — «Учёба» и «Пауки». Под ними стояла подпись «Б.». Первое стихотворение посвящено ингушской молодёжи и в нём рассказывается о плюсах просвещения[31]. Во втором стихотворении рассказывается о пауках, которые пьют кровь тру­дящихся, плетут паутину и ненавидят советскую власть[32]. Литературовед И. А. Дахкильгов высказывал предположение о том, что автором этих двух произведений был Беков, так как одним из его псевдонимов был «Б.». Тем не менее, главным возражением такому мнению он считал слабое мастерство и поэтиче­ский дух стихотворений, которые, по его мнению, не свойственные поэзии Бекова[31]. «... Они [стихотворения] настолько бедны и маловыразительны по своей поэтической форме, что не следует обижать Бекова, приписывая ему стихотворения», писал литературовед[33].

Проза

[править | править код]

По мнению И. А. Дахкильгова, Беков является одним из основоположником прозы на ингушском языке. И. А. Дахкильгов считал характерную черту его творчества просветительство. В первом произведении Бекова «Ранняя весна»[10], являющиеся повестью[34][35], рассказывалось об истории марксизма, характере капитализма, классовой борьбе и Октябрьской революции. В нём прозаик выставлял изобретения при капитализме вредными (ткацкий станок, паровоз, пароход), которые используются для войны (самолёт). Сам же капитализм «порабощает мысль (интеллигенцию), колонизирует народы, разжигает войны». В качестве спасения от этого Беков предлагал справедливое и революционное устройство государства[10]. Из «Ранней весны» были опубликованы лишь отрывки[35]. Прозаик также написал и другую повесть — «Тамара» (1925)[36].

В развёрнутом репортаже «Приезд Калинина во Владикавказ» (1923) рассказывается о встречах ингушами Всесоюзного старосты и К. Е. Ворошилова, об их выступлениях. В произведении «Курсы учителей» (1923) художественно-публицистического характера пропагандируется ингушская письменность и люди призываются обучать­ся ей. Беков рассказывает о своём мнении о национальном достоинстве и родном языке, а также подчёркивает роль русского языка. В «Курсах учителей» люди призываются к борьбе за подъём национальной культуры. В первую очередь Беков ставит перед собой задачу привлечь учащихся медресе к светскому обучению[37].

В фельетоне «Цена коровы» в едко-сатирической форме Беков рассказывал о действительно произошедшим случае в Верхних Ачалуках, в родном селении писателя. В ходе разгоревшегося спора были убиты 4 человека, а пятый был смертельно ранен. За убийство последовала кровная месть. И. А. Дахкильгов считал стиль фельетона простым, а язык очищённым и народным. В произведении присутствовали элементы ингушского юмора[37].

Публицистика

[править | править код]

Кроме художественных очерков Беков также написал различные по теме и характеру статьи, многие из которых были изданы в 1923—1924-е годы: «Тёплая вода Ачалуков», «Первое мая», «Ингушское общество „Долой безграмотность“», «Борь­ба рабочих», «Очередные бессовестные проделки бога­чей Англии», «Налоги деньгами», «Крепкие рубли», «Ингушская азбука», «День общественных магазинов», «III конгресс Профинтерна выражает протест против угрозы новой войны», «Горская республика отменена», «Крестьянский заем», «Выборы Советов Ингушской автономной области», «Торжественный вечер в Ингушской совпартшколе к 11 годовщине Октябрьской революции» и другие[37].

Наиболее примечательной из статей Бекова И. А. Дахкильгов считал «Первый помер „Сердало“» (1923), являющиеся первым опытом рассказа об истории и роли печати на ингушском языке. Сравнивая первый номер газеты с последующими выпусками, писатель писал про неуклонный рост газеты. Дахкильгов считал, что в статье присутствует «ценный материал очевидца и участника»[38].

Переводческая работа

[править | править код]

В 1923 году Беков сделал перевод на ингушский язык «Интернационала» Э. Потье, который был включён в «Букварь» (1924) З. К. Мальсагова[39]. Он является первым известным поэтическим опытом в ингушской письменной поэзии. И. А Дахкильгов считал, что Беков «сумел передать всю глубину содержа­ния коммунистического гимна». Поэт не ставил перед собой переводить только стихотворение, но и песню на определённую музыку. «Бе­ков хорошо справился с этой задачей — его перевод можно петь, как и оригинал», — писал Дахкильгов[40].

В 1923 году в газете «Сердало» были опубликованы очерки 3. К. Мальсагова («Сердало»), С. Альдиева («Первое мая») и С. Дахкильгова («Первый день мая»), которые, как предполагал И. А. Дахкильгов, были опубликованы в ингушском переводе Бекова[41]. Беков «вместе с 3. Мальсаговым принимает самое активное участие в организации газеты и вы­пуске её первых номеров. Много работает над перевода­ми статей, помогает готовить материалы для газеты», — писала З. К. Джамбулатова[10].

Оценки творчества

[править | править код]

По мнению Т. Х. Горчхановой, Беков является основоположником ингушской литературы и первых очерков на ингушском языке. Она также считает, что он внёс значительный вклад в развитие жанра рассказа в ингушской литературе[42].

О. А. Мальсагов считал, что несмотря на то, что Беков оставил после себя небольшое поэтическое наследство, имя «зачинателя» и «старейшего поэта Ингушетии не будет забыто»[30].

Память

[править | править код]

Многие поэты и писатели Б. Х. Зязиков, Х.-Б. Ш. Муталиев, X. С. Осмиев, М. М. Хашагульгов и другие в конце 1920-х годов учились в бывшем тогда Ингушском педагогическом техникуме, где преподавателем ингушского языка и литературы у них был Беков[43]. О нём позитивно высказались его бывшие ученики[44]. Так, например, поэт Х.-Б. Ш. Муталиев посвятил стихотворение «Окно учителя» («Хьехархочун кор») Бекову[45]. Под прямым влиянием поэта А. Э. Хамхоев написал своё стихотворение «Две эпохи». Х.-Б. Ш. Муталиев, С. И. Озиев, X. Осмиев и К. Чахкиев использовали целые реминисценции из поэзии Бекова и А. И. Озиева[46].

Библиография

[править | править код]
Основной источник: [20]

На ингушском языке

[править | править код]
  • Хержараш. — Гр., 1966. — 101 оагӏ.
  • Хержараш. — Гр., 1974. — 102 оагӏ.
  • Ачам‑боарз: Лоаман Хана воӏ // Гӏалгӏай литературни юкъарлона сборник. — Орджоникидзе: Сердало, 1931. — № 2. — Оагӏ. 45—50.
  • Ачамаза боарз // ГIалгIай литература: 7—8 классашта дола хрестомати. — Гр., 1986. — Оагӏ. 217—222.
  • Грамматически терминологи. — Орджоникидзе: Сердало, 1931. — Оагӏ. 27–95.

Примечания

[править | править код]

Комментарии

[править | править код]
  1. ↑ В некоторых источниках «Дардаганович»[3][4].
  2. ↑ Песенная форма ингушского устного народного творчества была следующей: размер стиха обычно состоял из 4-х стопного дактиля, он также был равно сложный и напевный, кроме того имелась междустопная цезура, ударения правильно чередовались, слоги отчётливо произносились, а рифмы не было[22].
  3. ↑ Рус. перевод: «Без тучи на небе дождь не пойдёт, без горя на сердце глаз не заплачет»[25]

Источники

[править | править код]
  1. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 226.
  2. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 212.
  3. ↑ Мальсагов, 1959.
  4. ↑ 1 2 3 Яндиева (энцикл. «БРЭ»), 2005.
  5. ↑ Патиев, 2023, с. 282.
  6. ↑ 1 2 Дахкильгов, 2009, с. 207.
  7. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 207—208.
  8. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 208.
  9. ↑ Яндиева (словарь «Литературы народов России»), 2005, с. 113.
  10. ↑ 1 2 3 4 Дахкильгов, 1975, с. 110.
  11. ↑ 1 2 3 Мальсагов, 1959, с. 108.
  12. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 102.
  13. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 97.
  14. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 97—98.
  15. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 98.
  16. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 99.
  17. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 99—100.
  18. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 100.
  19. ↑ Мальсагов, 1969, с. 35.
  20. ↑ 1 2 Патиев, 2023, с. 283.
  21. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 92.
  22. ↑ 1 2 3 4 Мальсагов, 1959, с. 110.
  23. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 89.
  24. ↑ Мальсагов, 1959, с. 110—111.
  25. ↑ 1 2 3 4 5 Мальсагов, 1959, с. 111.
  26. ↑ Краткая литературная энциклопедия, 1962, стб. 501.
  27. ↑ Мальсагов, 1959, с. 111—112.
  28. ↑ 1 2 Мальсагов, 1959, с. 112.
  29. ↑ Мальсагов, 1959, с. 112—113.
  30. ↑ 1 2 Мальсагов, 1959, с. 113.
  31. ↑ 1 2 Дахкильгов, 1975, с. 83.
  32. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 84.
  33. ↑ Дахкильгов, 2007, с. 279.
  34. ↑ Мальсагов, 1963, с. 132.
  35. ↑ 1 2 Мальсагов, 1969, с. 30.
  36. ↑ Мальсагов, 1963, с. 132—133.
  37. ↑ 1 2 3 Дахкильгов, 1975, с. 111.
  38. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 112.
  39. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 102—103.
  40. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 103.
  41. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 109—110.
  42. ↑ Горчханова, 2016, с. 65.
  43. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 107.
  44. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 107—108.
  45. ↑ Дахкильгов, 2009, с. 291.
  46. ↑ Дахкильгов, 1975, с. 108.

Литература

[править | править код]

На русском языке

[править | править код]
  • Батаева Т. У. Жанр повести в ингушской литературе. Художественный конфликт и характер : дис. на соиск. учёной степ. канд. филол. наук: 5. 9. 1 / Науч. рук.: А. М. Мартазанов. — Магас : ИнгГУ, 2024. — 211 с.
  • Беков // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М. : Советская энциклопедия, 1962. — Т. 1. Аарне — Гаврилов. — Стб. 500—501.
  • Горчханова Т. Х. Жанр рассказа в ингушской литературе. Истоки. Становление : дис. на соиск. учёной степ. канд. филол. наук: 10. 01. 02 / Науч. рук.: В. А. Бигуаа. — М. : ИМЛИ РАН, 2016. — 211 с.
  • Дахкильгов И. А. Ингушская литература (период развития до 40-х годов) / Ред.: А. А. Зязиков. — Гр.: ЧИКИ, 1975. — 184 с. — 1000 экз.
  • Дахкильгов И. А. Наш первый учитель, поэт, просветитель (К 130-летию Т. Бекова) // Боль и гордость моя — родная Ингушетия / ИнгНИИ. — Нч. : ГП КБР «Респ. полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.», 2007. — С. 271—281. — 575, [1] с. : ил., портр. — Ст. опубликована 30 октября 2003 года в газ. «Сердало». — ISBN 978-5-88195-874-9.
  • Мальсагов А. У. Зарождение ингушской поэзии. Т. Беков // Известия ЧИНИИИЯЛ / Отв. ред.: В. И. Харчевников. — Гр. : ЧИКИ, 1968. — Т. 5, вып. 3. Литературоведение. — С. 26—49. — 165 с. — 600 экз.
  • Мальсагов А. У. Беков Тембот Дордаганович // Писатели советской Чечено-Ингушетии / А. У. Мальсагов, Х. В. Туркаев. — Гр.: ЧИКИ, 1969. — С. 34—36. — 146 с. — 2000 экз.
  • Мальсагов О. А. Творчество Тембота Дардагановича Бекова. (Старейший поэт Ингушетии) // Известия ЧИНИИИЯЛ / Ред.: А.-Х. А. Саламов, М. Д. Чентиева, Х. Д. Ошаев. — Гр. : Изд-во «Грозненский рабочий», 1959. — Т. 2, вып. 3. Литература. — С. 108—113. — 172 с. — 1000 экз.
  • Мальсагов О. А. Т. Д. Беков // Очерк истории Чечено-Ингушской литературы / Отв. ред.: В. Б. Корзун. — Гр.: ЧИКИ, 1963. — С. 132—135. — 240 с.
  • Патиев Я. С. Беков Тембот Дордаганович // Музыкальный атлас. Ингушетия / Сост.: Т. А‑Х. Дзаурова [и др.]; Рец.: М. Б. Долгиева, В. А. Чернявский, А. А. Жаманова. — Ростов н/Д.: Южный издательский дом, 2023. — Т. 1. — С. 282—283. — 352 с. — 1000 экз. — ISBN 978‑5‑98864‑167‑4.
  • Ялхароева М. А. Жизнь и деятельность Тембота Бекова // Вестник ИнгНИИ / Гл. ред.: Н. М. Барахоева. — Магас, 2019. — № 1. — С. 122—129.
  • Яндиева М. Д. Беков Тембот Дордаганович // Литературы народов России : XX век : словарь / Отв. ред.: Н. С. Надъярных. — М.: «Наука», 2005. — 364 с. — 1130 экз. — ISBN 9785020102088.
  • БЕ́КОВ ТЕМБОТ ДАРДАГАНОВИЧ / М. Д. Яндиева // «Банкетная кампания» 1904 — Большой Иргиз [Электронный ресурс]. — 2005. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 3). — ISBN 5-85270-331-1.

На ингушском языке

[править | править код]
  • Дахкильгов И. А. Гӏалгӏай говзаме литература : [ингуш.] / Рец.: М. Матиев, А. Евлоева. — Нч. : ГП КБР РПК, 2009. — 608 с. : ил. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9996-0018-9.
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Беков,_Тембот_Дордаганович&oldid=141569226