Белорусская мифология (>ylkjrvvtgx bnsklkinx)

Перейти к навигации Перейти к поиску

Белорусская мифология — традиционное мифологическое культурное наследие белорусов. Отмечается архаичность отдельных компонентов белорусской традиционной культуры, которые могут восходить ко временам общеславянского или в некоторых случаях даже индоевропейского единства, а также сохранение этих элементов в живой традиции[1].

Источники

[править | править код]

К числу источников для изучения белорусской мифологии принадлежат письменные памятники, начиная с древнерусских: летописи, поучения против язычества («Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере» и др.). Этнографические и фольклорные исследования первоначально играли лишь вспомогательную роль, уступая письменным источникам. Выход за пределы ограниченного круга источников был подготовлен накоплением многочисленных этнографических, археологических, фольклорных и языковых фактов[2].

Сравнительная мифология

[править | править код]

Исследователи отмечали архаичность белорусской фольклорной культуры. В. В. Иванов и В. Н. Топоров (1972), были одними из первых, кто отметил особую важность белорусского материала для индоевропейских исследований. В фольклорных материалах и описаниях обычаев белорусов они выделили большой пласт архаических представлений, которые можно сравнить с древнейшими свидетельствами остатков язычества в раних памятниках других славянских традиций. Своеобразная древность белорусского материала, по их мннению, выявляется даже при сравнении с другими архаическими материалами, включая северорусский и сербско-хорватский. Иванов (1989), сравнивая восточнославянские (белорусские) обычаи освящения (сакрализации) нового дома с иерархическим порядком жертвенных животных в инлдийских ведийских обрядах, с одной стороны, и с другой стороны, с римскими жертвоприношениям, а также с аксиологическими различия между теми же домашними животными в хеттских законах, пришёл к выводу, что все эти традиции можно свести к индоевропейским. Тот же исследователь писал, что конные детали архаичного римского ритуала Equus October[англ.] во многих моментах совпадают с белорусским праздником Ярилы[3].

Следы высшей мифологии

[править | править код]

Общеславянский миф о Перуне отчасти может быть восстановлен на основе его следов в белорусской и некоторых других славянских традициях, где громовержец ещё соотносится с самим Перуном (белорус. пярун, «гром»)[4].

Низшая мифология

[править | править код]

Сохранилась прежде всего демонология: вера в лешего (белорус. лешук, пущевик), водяного[5], духа бани — лазьника, опасного для моющихся[6] и др.

Двойственностью характеризуется отношение к умершим: с одной стороны, почитались покровители семьи — деды (белор. дзяды), родители, умершие своей смертью, с другой — опасными воспринимались мертвяки (заложные покойники), которые умерли преждевременной или насильственной смертью[5]. Обряд почитания дедов совершался осенью — деды или большие осенины. В ходе белорусского обряда хозяин трижды обносит зажжённую лучину вокруг стола, совершая таким образом ритуальное окуривание. Дедов называют Ставрусскими, что отсылает к преданию о Ставре и Гавре, собаках древнего князя Боя. Князь приказал воздавать почести своим собакам, как приближённым, а когда они умерли, им были введены специальные дни почитания, когда к месту их захоронения люди несли пищу и питьё. Пиршество длилось до ночи, а собак называли по их именам. Согласно поверью, отсюда начинаются Ставрусские Деды. Миф о двух собаках и отдельные элементы обряда имеют в мифологии широкие индоевропейские и типологические параллели и предположительно восходят к глубокой древности, ср. иранские фраваши и др.[7] Примером опасного умершего является упырь (белорус. yпip), мертвец, нападающий на людей и животных[8].

Сохранялась вера в многочисленных злых духов, таких как нячистики (шешки, цмоки и др.). Болезни олицетворялись, подчеркивались отдельные их симптомы[5]. Известен чёрт (белорус. чорт), злой дух дохристианского происхождения[9]. С зимой связывался злой дух корочун[10]. К нечистым злым духам относилась Мара[11]. За печкой (как и домовой) поселялись злыдни, злые духи, маленькие существа, остающиеся невидимыми и приносящие дому несчастья. Белорусские пословицы и речения упоминают этих духов в контексте, обычном для архаических мифологических персонажей[12].

Купалой, как и праздник, называли куклу или чучело, в белорусских ритуалах именовавшееся также Марой. В белорусском Полесье имеются обычаи добывания купальского огня путём трения двух кусков дерева[13].

Известен Ярыло, персонаж низшей мифологии, весеннего плодородия, весенней обрядности. В белорусской традиции он представлен как девушка, одетая в белое, у неё венок на голове, ржаные колосья в правой руке и человеческая голова в левой, верхом на белом коне — ср. белорусские песни-веснянки, в которых выкликается весна на золотом или белом коне[14].

В белорусской сказке присутствует персонифицированный гром, одно из имён которого — Огонь (Гром, Перун). Он является мужем царицы по имени Молоньня. Эта пара преследует Змея, а затем сжигает его стада в той последовательности, в которой в древнем ритуале проводилось сожжение разных видов домашних животных как жертвы богу грозы[15]. В белорусском эпосе русскому Соловью-разбойнику родствен Змей — рогатый Сокол (Соловей)[16]. В белорусских преданиях присутствуют великаны-асилки, выкорчёвывающие деревья, откидывающие или разбивающие камни каменным оружием[17].

Одно из крупнейших реликтовых животных белорусского леса — зубр — совершенно отсутствует в фольклорном сознании белорусов. Очень слабо семиотизированы лось (олень) и лисица, относящиеся к числу наиболее типичных обитателей белорусской земли. Такая категория, как рыба, также слабо дифференцирована в белорусской мифопоэтической модели мира. Пожалуй, единственными представителями всего «рыбного рода» являются щука, окунь, плотва и изредка сом. Это несколько неожиданно для озерно-речной страны. Возможно, что в ряде случаев подобные «пробелы» являются результатом недостаточного исследования — как с точки зрения сбора релевантного материала, так и с точки зрения его анализа. Редко в поле зрения исследователей попадала белорусская народная астрономия, верования и приметы, связанные с небесными объектами, кроме солнца и луны. Во многих случаях «лакуны» представляют собой результат специфики функционирования символических средств культуры[18].

Изучение

[править | править код]

Исследование традиционного духовной культуры белорусов был начат такими исследователями и литераторами, как Ян Барщевский, П. М. Шпилевский, Николай Анимелле, А. Славуцiнскi, К. П. Тышкевич, Ю. Ф. Крачковский, С. В. Максимов, Е. Р. Романов, П. В. Шейн, Михаил Федеровский, Н. Я. Никифоровский, А. Е. Богданович, В. Н. Добровольский, А. М. Сементовский, П. П. Демидович[бел.], И. А. Сербов, А. К. Сержпутовский, В. У. Ластовский, Н. М. Никольский, М. В. Мелешко[бел.] и др.[19]

К изучению белорусской мифологической традиции обращались В. В. Иванов и В. Н. Топоров[3].

Белорусская традиционная культура освещена в двухтомной энциклопедии «Мифы народов мира» (первое издание 1980—1982), энциклопедическом словаре «Славянская мифология» (первое издание 1995), пятитомный зтнолингвистический словарь «Славянские древности» (1995—2012) и некоторых других изданиях и научных проектах[19].

Была осуществлена публикация основных источников с их соответствующей жанрово-тематической систематизацией, что вылилось в издание многотомной серии «Белорусское народное творчество», а также трёх книг сборника белорусских народных примет и поверий «Земля стоит посреди мира…» (1996), «Вечный образ жизни» (1998) и «Дорога земная в вырий» (1999) (автор У. А. Васілевіч). Попытки систематизировать факты традиционного духовного наследия белорусов были предприняты в словаре-путеводителе по белорусской мифологии (У. I. Коваль, 1995) и словарь основных мифологем (У. Конан, 1997). Публикуются монографические исследования отдельных тем, выполненные семиологическим путём[20].

В 2004 году вышло издание «Белорусская мифология: Энциклопедический словарь», ставшее результатом почти двухлетней работы большого коллектива авторов, объединившего исследователей Национальной академии наук Беларуси и ряда высших учебных заведений Белоруссии. Его созданию предшествовала большая подготовительная работа, проведенная как участниками этого проекта, так и другими специалистами Белоруссии и других стран[20]. Значительную часть материалов, использованных при написании статей словаря, составляют экспедиционные записи их авторов[19].

Эти публикации и исследования обобщают почти двухсотлетний опыт описания и изучения традиционного духовного пространства белорусов[19].

См. также

[править | править код]

Примечания

[править | править код]
  1. ↑ Санько, 2004, с. 3.
  2. ↑ Санько, 2004, с. 7—8.
  3. ↑ 1 2 Санько, 2004, с. 3—4.
  4. ↑ Иванов, Топоров. Перун, 1988.
  5. ↑ 1 2 3 Иванов, Топоров. Славянская мифология, 1988.
  6. ↑ Иванов, Топоров. Банник, 1987.
  7. ↑ Иванов, Топоров. Деды, 1987.
  8. ↑ Иванов, Топоров. Упырь, 1988.
  9. ↑ Иванов, Топоров. Чёрт, 1988.
  10. ↑ Иванов, Топоров. Карачун, 1987.
  11. ↑ Иванов, Топоров. Мара, 1988.
  12. ↑ Иванов, Топоров. Злыдни, 1987.
  13. ↑ Иванов, Топоров. Купала, 1988.
  14. ↑ Иванов, Топоров. Ярила, 1988.
  15. ↑ Иванов, Топоров. Огонь (царь), 1988.
  16. ↑ Иванов, Топоров. Соловей-разбойник, 1988.
  17. ↑ Иванов, Топоров. Асилки, 1987.
  18. ↑ Санько, 2004, с. 10.
  19. ↑ 1 2 3 4 Санько, 2004, с. 5.
  20. ↑ 1 2 Санько, 2004, с. 4.

Литература

[править | править код]
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Белорусская_мифология&oldid=140604469