Элегия (Введенский) (|lyinx (Ffy;yuvtnw))
| Элегия | |
|---|---|
| Жанр | стихотворение |
| Дата написания | 1940 ? |
«Эле́гия» — стихотворение русского поэта Александра Ивановича Введенского (1904—1941). Написано предположительно в 1940 году. Первая публикация в СССР — в 1967 году в малодоступном широкому читателю издании. Широкое бытование этого текста в русской культуре началось в 1980-е годы: сначала в США в издательстве «Ardis Publishing» вышло двухтомное собрание сочинений Введенского, затем в числе других произведений «возвращённой литературы» в годы «перестройки» «Элегия» была опубликована в СССР — В. И. Глоцером в 1987 году в журнале «Новый мир»[1].
Осматривая гор вершины,
их бесконечные аршины,
вином налитые кувшины,
весь мир, как снег, прекрасный,
я видел горные потоки,
я видел бури взор жестокий,
и ветер мирный и высокий,
и смерти час напрасный.
/.../
На общем фоне сохранившихся «взрослых» текстов Введенского, которые принято считать абсурдистскими, «Элегия», как отмечал ещё её первый зарубежный републикатор Р. Милнер-Галланд, существенно выделяется кажущейся простотой и ясностью[2]. «Холодное стальное совершенство [и] стоическая лёгкость» (формулировка Ольги Мартыновой) отличают её; Мартынова пишет, что это и не элегия, а ода на ужас[3].
«Элегия» состоит из 72 строк, разбитых на 9 восьмистиший. Рифмовка внутри строфы — AAABCCCB (таким образом, в стихотворении используются только женские рифмы). Общий стихотворный размер — 4-стопный ямб, однако 4-я и 8-я строки каждой строфы «укорочены» до 3-стопного ямба. Стихотворению предпослан эпиграф — две строчки 4-стопного ямба с дактилическими окончаниями, которые рифмуются между собой.
Филологи находят в этом тексте многие разнообразные аллюзии и параллели — от «Слова о полку Игореве» до, например, «Лесного царя» Гёте. Принципиально важно для «Элегии» наследие А. С. Пушкина.
Создание. Публикации
[править | править код]«Элегия» была написана в течение 1940 года, в харьковский период жизни Введенского. Точная дата и место написания не установлены.
С текстом при жизни Введенского были знакомы некоторые из его ленинградских и московских друзей. Художница Татьяна Глебова сообщала, что Введенский читал ей «Элегию» и сказал, что она непохожа на прежние его тексты. Яков Друскин до начала Великой Отечественной войны сделал копию то ли с авторской рукописи (автографа), то ли опосредованно через копию Хармса. Николай Харджиев, опять же накануне войны, восторженно читал «Элегию» Анне Ахматовой[4]. Существует целый ряд списков, имеющих текстологическое значение, в них есть разночтения; сохранился один черновой неполный автограф.
Жизнь Введенского — достаточно признанного в СССР как детский писатель, а «взрослые» вещи сочинявшего «в стол», — оборвалась в конце 1941 года.
В 1967 году «Элегия» была впервые опубликована в советской печати — в материалах студенческой филологической конференции Тартуского университета. К этому приложили руку Михаил Мейлах и Анатолий Александров[5]. Рядом с «Элегией» было опубликовано стихотворение «Значенье моря»[ком 1].
В 1970 году «Элегия» была републикована в журнале The Slavonic and East European Review. В 1974 году она вошла в Избранное Введенского, которое издал в Мюнхене Вольфганг Казак.
Тексты Введенского имели определённое хождение в самиздате, как минимум, Москвы и Ленинграда[6]; так, «Элегия» была в 1981 году опубликована в «Часах»[7].
«Элегия» переведена на английский язык Евгением Осташевским[8].
Анализ и интерпретации
[править | править код]Как указал Владимир Глоцер, эпиграф — Так сочинилась мной элегия / О том, как ехал на телеге я — это перефразированные строки Игоря Бахтерева («Опять я выйду в жёлтый сад…» / «Элегия», 1927), соратника Введенского по ОБЭРИУ[1][ком 2]. Позже Корнелия Ичин подметила интертекстовую связь эпиграфа со стихотворением Пушкина «Телега жизни» (1823) и с его же маленькой трагедией «Пир во время чумы» («едет телега, наполненная мёртвыми телами» — везут трупы жертв эпидемии). Сергей Буров и Людмила Ладенкова предположили отсылку и к «Путешествию в Арзрум». Там дважды упоминается, как в арбе (той же телеге) везут мёртвого: в известном эпизоде, где рассказчик случайно встречает в горах арбу с телом Грибоедова (его везут хоронить из Тегерана в Тифлис), и в описании похорон осетина под Владикавказом.
Буров и Ладенкова отмечают, что телега (повозка) смерти — старый художественный образ. Она есть и у Питера Брейгеля Старшего на картине «Триумф смерти[англ.]» (ок. 1562), и в «Поучении Владимира Мономаха», где князь Руси проповедует добродетель «сидя на санях», то есть на пороге смерти[ком 3].
Элис Стоун Нахимовски, исследовательница из США, в публикации 1982 года сближает «Элегию» с лермонтовской «Думой» (1838). Оба поэта осмысливают потери своего поколения. «Мы» в обоих текстах — это живущее без нравственности поколение, равнодушное даже к физической любви, единственная перспектива которого — пустота и смерть[9].
«Элегия» в некотором роде неоромантический текст: в ней развиваются типичные для романтизма мотивы «безумия, бреда, одиночества, мистической призрачности мира, противопоставления маргинального героя толпе и др.» (формулировка Бурова — Ладенковой).
Зачин «Элегии» Олег Лекманов сопоставляет с пушкинской любовно-элегической миниатюрой «На хо́лмах Грузии лежит ночная мгла».
Есть в «Элегии» отсылки и к другим текстам А. И. Введенского (автореминисценции). Так, Михаил Мейлах фиксирует параллели между «Элегией» и текстом 1934 года «Мне жалко что я не зверь…»: Я с завистью гляжу на зверя в «Элегии»; орёл в обоих текстах; рифма вершины — аршины также в обоих[ком 4]. С морской волнующейся влагой вступает в бой неравный («Элегия») заслуживает сопоставления с текстами 1930 года «Значенье моря» и «Кончина моря», а конь — со стихотворением «Гость на коне»[ком 5]. К упоминанию моря в «Элегии» Введенского находится и чёткая параллель у Пушкина: в «Элегии» 1830 года, значительном тексте для русской истории этого жанра, — Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе / Грядущего волнуемое море. При этом в пушкинском стихотворении выражен сдержанный оптимизм (или меланхолическая надежда, по выражению Лекманова), а текст Введенского гораздо более пессимистичен.
Не плещут лебеди крылами — почти прямая цитата (с добавлением отрицания) из «Слова о полку Игореве»; возможно и влияние на эту и последующие строки блоковского цикла «На поле Куликовом». Корнелия Ичин полагает, что пиршественные столы в контексте смерти восходят к державинскому стихотворению «На смерть князя Мещерского» (строки 45—48), да и лебеди тоже могут отсылать к Державину («Лебедь», где лебедь — это, собственно, поэт).
Финальные четыре строки «Элегии» отсылают к пушкинскому наследию. Вдохновенье и мгновенье — из знаменитого стихотворения к (скорее всего) Анне Керн; но у Введенского они «сталкиваются» совершенно иначе, чем у Пушкина. Певец и всадник бедный — это и контаминация из Медного всадника и рыцаря бедного, и Медный всадник плюс его жертва Евгений (как выразилась Анна Герасимова — «ставшие перед смертью одним»)[ком 6]. По Лекманову, элегический жанр выдерживается практически во всём тексте, однако концовка — в духе «страшной немецкой баллады», эталоном которой стал «Лесной царь» Гёте.
Влияние
[править | править код]Сборник Виктора Пелевина «ДПП (NN)», вышедший в 2003 году, начинается стихотворным текстом Элегия 2 — специфическим «ремейком» текста А. И. Введенского[10]. Отсылка к Введенскому очевидна из эпиграфа пелевинского стихотворения[11] (в интернет-публикации он почему-то не приведён)[ком 7]. Как подметили рецензенты Мария Кошель и Илья Кукулин, со стихотворением Введенского может быть сопоставлен и текст «Гость на празднике бон» из того же сборника. Они пишут, что в «Госте» — написанном от лица Юкио Мисимы — «разоблачается /…/ бесстрашная завороженность смертью», которую можно усмотреть и у Введенского[12].
В последнем фильме Алексея Балабанова — «Я тоже хочу» (2012) — звучит «Элегия» в исполнении Леонида Фёдорова. При этом перед текстом «Элегии» поётся небольшой фрагмент, «вырванный» из другого текста Введенского — пьесы «Ёлка у Ивановых». В альбоме Леонида Фёдорова «Весна», который вышел в том же году, тоже звучит «Элегия».
Полина Барскова предполагает влияние «Элегии» на стихотворение Иосифа Бродского «Песня невинности, она же — опыта» (1972). Текст Введенского, по Барсковой, — это «чудовищный по внятности манифест /…/ о (не)выполненной функции своего поколения и /…/ своей [личной] ответственности за этот провал»; текст Бродского, созданный в год его отъезда из СССР, может быть с «Элегией» сопоставлен. Оба текста, пишет Барскова, «почти невыносимо прозрачные, /…/ [но] подсвечены безумием».[13]
Примечания
[править | править код]комментарии
- ↑ По данным Ю. М. Валиевой, составившей список публикаций текстов Введенского за исключением детских, — при жизни автора было опубликовано лишь два «взрослых» текста («Начало поэмы» — 1926, «Но вопли трудных англичан…» — 1927). Тартуская публикация — первая официальная посмертная для «взрослых» текстов поэта.
- ↑ У Бахтерева: «/…/ Шуми-шуми, ночей стихия, / Заканчиваю элегию. / Там — на своей телеге я.» Цит. по: [Буров, Ладенкова 2014: 113]
- ↑ «Перевозка тела умершего на санях была существенною частью древнерусского погребального обычая» — комментирует Д. С. Лихачёв это выражение князя.
- ↑ В «Звере» так: Мне жалко что я не орёл, / перелетающий вершины и вершины, / которому на ум взбрёл / человек, наблюдающий аршины.
- ↑ Находит объяснение и странный эпитет конь зеркальный («Элегия»). В «Госте на коне» так: Конь был гладок, / без загадок, / прост и ясен как ручей. В «Элегии» ручей хрустальный и конь зеркальный — в соседних строках, но сравнение «зашифровано».
- ↑ Следует упомянуть — разбирая возможные истоки концовки — также эпиграмму Николая Огарёва на Ивана Тургенева (Жил на свете рыцарь модный, / Литератор не простой, / С виду милый, благородный, / Духом робкий и пустой /…/), и стихотворение Александра Блока «За гробом Архивная копия от 19 января 2014 на Wayback Machine» (выделим строки Был он [покойник] только литератор модный, / Только слов кощунственных творец…).
- ↑ Тем не менее, две «Элегии» построены принципиально по-разному. У Введенского прослеживается лирический сюжет, в духе баллады или, если сопоставить с другим видом искусства, роуд-муви. Ключевую черту пелевинского текста подметила Алла Латынина: «Механическое перечисление существительных, кажется ничем не сцепленных, кроме каламбурных созвучий /…/ рождает тоскливое ощущение дурной бесконечности» — в которую проваливается, собственно, всё. || А. Латынина. Потом опять теперь Архивная копия от 10 июня 2016 на Wayback Machine // Новый мир, 2004, № 2
- ↑ В той же «модификации», что в фильме Балабанова: без авторского эпиграфа, но с добавлением переосмысленных строк из «Ёлки у Ивановых».
источники
- ↑ 1 2 А. И. Введенский. Элегия / Вступ. сл. и публ. В. Глоцера // Новый мир. — 1987. — № 5 — С. 212—214.
- ↑ R. R. Milner-Gulland. Vvedensky’s Elegy // The Slavonic and East European Review. — Vol. 48, No. 112 (July 1970). — P. 425. (англ.)
- ↑ О. Мартынова. Ода на ужас Архивная копия от 4 мая 2016 на Wayback Machine // Новая камера хранения (по этой же ссылке собственно текст Введенского)
- ↑ Поэты группы «ОБЭРИУ» <сборник стихов> / сост. М. Б. Мейлах. — СПб., 1994. — 637 с. — С. 5 (via Google Books)
- ↑ Элегия / Публ. А. Александрова и М. Мейлаха // Материалы XXII научной студенческой конференции: Поэтика. История литературы. Лингвистика. — Тарту: Тартуский ГУ, 1967. — С. 113—115.
- ↑ М. Мейлах. Предисловие // Введенский А. И. Полное собрание произведений: В 2 т. — Т. 1. / М. Мейлах, В. Эрль — М.: Гилея, 1993. — С. 6
- ↑ А. Введенский. Поэтические и философские тексты Архивная копия от 25 октября 2015 на Wayback Machine // Часы, 1981, № 31.
- ↑ Перевод опубликован:
- OBERIU: An Anthology of Russian Absurdism / ed. Eugene Ostashevsky. — Evanston, Ill.: Northwestern University Press, 2006. — xxxi, 258 pages. — P. 52—54. [1]
- A. Vvedensky. An Invitation for Me to Think / E. Ostashevsky, M. Yankelevich. — NY: New York Review Books, 2013. — xxv, 135 pages. — P. 124—128. [2] (прим.: пагинация в обоих случаях указана по электронной версии)
- ↑ A. Stone Nakhimovsky. Laughter in the void. An introduction to the writings of Daniil Kharms and Alexander Vvedenskii Архивная копия от 7 января 2019 на Wayback Machine. — Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 5. — Wien, 1982. — P. 160—165, 182—183.
- ↑ Ссылка на интернет-публикацию: Элегия 2 Архивная копия от 28 мая 2016 на Wayback Machine // сайт творчества Виктора Пелевина
- ↑ М. Федянина. «Символический обмен и смерть» Ж. Бодрийяра как пратекст «ДПП (НН)» В. Пелевина Архивная копия от 9 июня 2016 на Wayback Machine // Новое литературное обозрение, 2015, № 2 (132)
- ↑ Хроника современной литературы Архивная копия от 9 июня 2016 на Wayback Machine <рецензии> // Новое литературное обозрение, 2003, № 64
- ↑ П. Барскова. Введенский и «мы» Архивная копия от 9 июня 2016 на Wayback Machine // Новое литературное обозрение, 2011, № 108
Литература
[править | править код]- Введенский А. И. Полное собрание произведений: В 2 т. — Т. 2. Произведения 1938—1941. Приложения. / М. Мейлах, В. Эрль — М.: Гилея, 1993. — 271 с. — С. 68—69, 187—188, 198—200.
- Введенский А. И. Всё / сост. А. Г. Герасимова — М.: ОГИ, 2011. — 736 с.
- Ичин К. Заметки к разбору «Элегии» А. Введенского // Wiener Slawistischer Almanach. — Bd. 50. — 2002. — S. 217—227. [3]
- Лекманов О. А. Пушкинский канон в «Элегии» Александра Введенского [4] // Статьи на случай: сборник к 50-летию Р. Г. Лейбова.
- С. Г. Буров, Л. С. Ладенкова. «Элегия» А. И. Введенского: мотив смерти в заглавии и эпиграфе // Новый филологический вестник. — 2014. — № 4 (31). — С. 110—123.
- П. Успенский, В. Файнберг. Как устроена «Элегия» Александра Введенского? // И после авангарда — авангард : сборник статей. — Белград, 2017. — С. 22—90. (Ранее опубл.: Toronto Slavic Quarterly, issue 58 (fall 2016)).