Эта статья входит в число хороших статей

Кахана-Кармон, Амалия (Tg]gug-Tgjbku, Gbglnx)

Перейти к навигации Перейти к поиску
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Кахана.
Амалия Кахана-Кармон
ивр. עמליה כהנא-כרמון‎
Имя при рождении Амалия Кахана
Дата рождения 18 октября 1926(1926-10-18)[1]
Место рождения Эйн-Харод, подмандатная Палестина
Дата смерти 16 января 2019(2019-01-16) (92 года)
Место смерти
Гражданство (подданство)
Образование
Род деятельности прозаик, драматург
Годы творчества 1956—2006
Язык произведений иврит
Дебют Под одной крышей (1966)
Награды
© Произведения этого автора несвободны

Амалия Кахана-Кармон[2][3] (ивр. עמליה כהנא-כרמון‎; 18 октября 1926, кибуц Эйн-Харод, подмандатная Палестина — 16 января 2019) — израильская писательница, мастер короткого жанра, один из лидеров ивритской литературы с 1960-х годов.

Выпустила 7 прижизненных книг — сборники рассказов, новеллы, роман; в журнальном варианте также опубликована монодрама, после смерти издан сборник эссе. В произведениях Каханы-Кармон, которые критики рассматривают как образцы лирической прозы и литературы «потока сознания», особое внимание занимает исследование внутреннего мира женщины. Отмечается особое внимание писательницы к выбору формулировок, яркий, подчёркнуто высокий и архаичный язык. Кахана-Кармон — лауреат национальных премий, включая Премию премьер-министра Израиля (трижды), премию Бреннера (1985), премию имени Бялика (1994), Премию президента Израиля (1997) и Премию Израиля в области литературы на иврите (2000).

Биография[править | править код]

Амалия Кахана родилась в кибуце Эйн-Харод в 1926 году в семье евреев-первопоселенцев. Её отец Хаим Кахана прибыл в Палестину в 1910[4] или 1912 году из украинской части Российской империи[5] со Второй алиёй и был одним из основателей кибуцев Кинерет и Эйн-Харод. Мать Амалии, Сара (урождённая Криспин[4]), преподавала иврит в Болгарии, а позже вошла в число пионеров пчеловодства в Палестине[6]. Прибыла в Палестину в 1921[5] или 1922 году. Младшая сестра Амалии, Мирьям, родилась в 1929 году[4].

Детство Амалии прошло в Тель-Авиве, где она окончила ивритскую гимназию «Герцлия». В эти годы она стала членом организаций «Ха-шомер ха-цаир» и «Хагана»[5]. После этого девушка поступила на гуманитарный факультет Еврейского университета в Иерусалиме, но её учёбу прервала Арабо-израильская война. Кахана вступила в ряды бригады «Негев», где стала связисткой. Принимала участие в операциях «Йоав» и «Увда», в ходе которых были заняты соответственно Беэр-Шева и Эйлат (Умм-Рашраш); ею отправлена историческая телеграмма об установлении израильского контроля над Эйлатом[6].

По завершении военных действий Кахана вернулась в университет, где получила высшее образование в области языкознания, литературы на языке иврит и библиотековедения[6]. В 1951—1957 годах училась за рубежом, вначале в Великобритании, а затем в Швейцарии. В Лондоне в 1951 году познакомилась и вышла замуж за ещё одного студента-израильтянина Арье Кармона. В этом браке родились трое детей — дочь Рая (1953) и сыновья Идо (1956) и Хагай (1959)[4]. Во время пребывания в Лондоне Кахана возглавляла отдел иврита в Сионистской федерации, затем работала в генеральном консульстве Израиля и на Би-би-си[6].

Согласно воспоминаниям Каханы-Кармон, к литературному творчеству она обратилась уже будучи замужней женщиной и матерью. Толчком к началу писательской карьеры послужил случайно попавшийся под руку конверт со старыми заметками, письмами и черновиками телеграмм времён её военной службы, пробудивший воспоминания о тех днях[7]. В 1956 году в журнале «Ха-маса» (орган движения «Ха-шомер ха-цаир»[3]) Кахана-Кармон опубликовала свой первый рассказ «Переворачивающийся меч» (ивр. החרב המתהפכת‎, в 1962 году переписан под названием «Беэр-Шева — столица Негева»). Это произведение, в центре которого короткий роман между связисткой Иланой и бойцом по имени Ноах в дни сражения за Беэр-Шеву[5], основано на личных воспоминаниях автора о событиях Войны за независимость Израиля. Вскоре после этого в разных журналах свет увидели ещё два её рассказа[3].

По возвращении в Израиль в 1963—1965 годах работала по своей основной специальности — библиотекарем академической библиотеки Тель-Авивского университета. С 1965 по 1979 год входила в совет по публичным библиотекам министерства образования Израиля[6]. В 1966 году увидела свет первая книга Каханы-Кармон — сборник рассказов «Под одной крышей»[2], выпущенный в серии «Рабочая библиотека». В книгу вошли 18 рассказов[5]. Британская энциклопедия пишет о большом успехе, который имела эта книга как сразу после выхода, так и впоследствии, вплоть до 1990-х годов, и о том, что она поставила своего автора в ряд ведущих писателей ивритской «новой волны» 1960-х годов наравне с Амосом Озом и А. Б. Иегошуа[8]. Один из рассказов сборника, «Неима Сасон пишет стихи»[9] (ивр. נעימה ששון כותבת שירים‎), повествующий о любви ученицы религиозной школы к учителю, был включён в программу нескольких ветвей школьного образования в Израиле[10]. В 2007 году «Под одной крышей» вошёл в список десяти важнейших книг, изданных с момента создания Государства Израиль[11].

Хотя и в дальнейшем Кахана-Кармон считалась в первую очередь мастером короткого жанра, уже в 1971 году был опубликован её первый роман «И луна над долиной Аялон»[2]. В его основу лёг рассказ «Я жажду воды твоей, Иерусалим» из первого сборника писательницы. Произведения крупной формы (романы[6] или новеллы[5]) составляют также основу более поздних книг «Магнитные поля» и «Наверху в Монтифере». Помимо художественной прозы, с 1984 года («Быть женщиной-писательницей», «Едиот ахронот», 13 апреля 1984[12]) она публиковала серию программных феминистических эссе. После выхода в начале 1990-х годов романа «Провожая её домой» писательница новых произведений больше не публиковала. Две последних изданных книги Каханы-Кармон, «Будем жить здесь» (1996) и «Встреча, полвстречи» (2006; названием стала цитата из стихотворения Рахели[3]), представляли собой заново подобранные и переосмысленные рассказы из предыдущих сборников Каханы-Кармон. В сборник 1996 года вошли 11 рассказов, сгруппированных в 5 новелл, которые последовательно раскрывают тему существования женщины в мужском мире на разных стадиях её жизни. В издание 2006 года вошли пять рассказов о любви[5].

Мемориальная доска на доме, где жила Амалия Кахана-Кармон, Тель-Авив

С середины 1970-х годов Кахана-Кармон выступала с циклами академических лекций в различных вузах в Израиле и за рубежом: в Тель-Авивском университете (1974, 1999), Оксфордском университете (1978/79), Хайфском университете (международный писательский семинар, 1981/82). В 1983—1988 годах вела семинары по писательскому мастерству в израильских университетах. Представляла Израиль на конгрессах международного ПЕН-клуба в Стокгольме (1978) и Лугано (1987), а также на международной книжной ярмарке в Палермо (1996). С 1976 по 1988 год — член правления израильского ПЕН-клуба, в 1994—1999 годах член совета по искусствам мэрии Тель-Авива, неоднократно входила в центральный комитет Союза израильских писателей и в правление фонда Премии премьер-министра Израиля. Удостоена многочисленных израильских литературных наград, включая премию имени Бялика (1994) и Премию Израиля (2000)[6].

Брак Каханы-Кармон с Арье Кармоном окончился разводом в 1979 году[4]. Она умерла 16 января 2019 года[5] и была похоронена в Кфар-Саве. Её семья не стала сообщать о кончине писательницы в прессе, и о ней стало известно случайно более чем 10 дней спустя[13].

Творчество и идеи[править | править код]

По возрасту Амалия Кахана входит в так называемое «поколение Пальмаха», представители которого начали публиковаться уже в 1940-е годы[14], критики причисляют её к ведущим представителям следующего поколения — так называемой Новой волны, заново сформировавшей литературу на иврите в 1960—1970-е годы[15]. Свой поздний приход в литературу она объясняла так: «Я изо всех сил сопротивлялась писательству. Лишь бы не стать писателем, избежать этого. Что мне и удавалось довольно долго». После этого работа над произведениями оставалась медленной и кропотливой — так, над новеллой «Наверху в Монтифере» Кахана-Кармон работала восемь лет[3]. К моменту получения Премии Израиля в 2000 году она выпустила шесть книг художественной прозы — романы, повести, сборники рассказов (позже вышла седьмая и последняя). Кроме того, ею был подготовлен сборник очерков, лекций и интервью «Мы сказали, Рембрандт» (ивр. רמברנדט, אמרנו‎)[6]. В журнальном варианте (в литературном издании «Симан Криа») также вышли монодрама «Отрывок в высоком стиле для сцены» и дилогия рассказов «Высокий азарт»[2].

Согласно Краткой еврейской энциклопедии, проза Каханы-Кармон ориентирована на «фиксацию субъективного восприятия героем разрозненных моментов бытия»[2]. Литературоведы рассматривают её творчество как образец лирической прозы[12][16] и литературы «потока сознания», отмечая мастерское владение основными приёмами — драматизацией самовосприятия и эмоций, чередованием внутренних монологов и устной речи, смешением душевных и физических ощущений[17]. В романе «Магнитные поля», действие которого разворачивается в Лондоне, так же причудливо перемешаны переводы и транскрипции английских имён и топонимов, что, по мнению филолога Уоррена Баргада, служит для передачи мысли о неразрывно связанных «нормальности» и «чуждости»[18]. Работы Каханы-Кармон сравнивают с произведениями Вирджинии Вулф[2][19], которую она сама называла своим любимым автором, отрицая при этом какое бы то ни было творческое влияние[20]. Одновременно критики находят в лирической прозе Каханы-Кармон черты, роднящие её с произведениями ивритских писательниц предыдущих поколений — Дворы Барон[12][21] и Нехамы Пухачевской[22].

Творческая доктрина писательницы отвергала необходимость в сбалансированной структуре, развитии сюжета или даже наличии героя. Литературоведы характеризуют её прозу как «фрагментарную», сравнивая с мозаикой, подвижными картинками в калейдоскопе[23], коллажем[24] и вспышками стробоскопа[22]. Уже в 1960-е годы израильтянка отказалась от сюжетного построения повествования в пользу поиска «кода», с помощью которого можно передать женские эмоции и реакции, ранее не отражавшиеся адекватно в преимущественно мужской литературе на иврите[3]. При этом, как подчёркивает литературовед Нурит Говрин, с самого начала для Каханы-Кармон было важно, чтобы читатель воспринимал её тексты в точности так, как они задумывались, и она активно полемизировала с критиками, которые, на её взгляд, неверно понимали смысл её произведений[25]. И в дальнейшем, несмотря на многочисленные награды и высокую оценку критиков и литературоведов, писательница жаловалась, что её творчество остаётся непонятым. Она сравнивала отсутствие у читателей средств для понимания её субъективной правды с человеческим ухом, неспособным воспринять «пение летучих мышей в полёте». Выражением постоянного стремления Каханы-Кармон к полной независимости выражения и её внимания к точности передачи мыслей стало последовательное противодействие любым редакторским правкам[23].

Специалист по еврейской философии Рахель Элиор[en] отмечает наблюдательность писательницы и её постоянную готовность наблюдать, впитывать впечатления и восхищаться увиденным и почувствованным, отразившиеся не только в её произведениях, но и в многочисленных письмах[23]. Краткая еврейская энциклопедия выделяет в её произведениях глубокий лиризм в передаче переживаний, сомнений и духовных озарений героев, богатый и высокий язык, в который вплетается лексика современной психологии[2]. Сама Кахана-Кармон неоднократно подчёркивала, что ценит всё, что не укладывается в повседневные рамки, и поэтому старается использовать редкие, необычные слова и выражения, в том числе из языка Библии и Галахи. Этому способствовало полученное писательницей образование и работа библиотекарем, в ходе которой она проводила много времени за старинными книгами[23]. Если поначалу некоторые критики резко отрицательно оценили необычный язык рассказов Каханы-Кармон (характериуя его как «экзотично эзотерический» или даже «чудовищный» и «искусственный»)[26], то позже редактор и поэт Ноа Барель отозвалась о нём так: «Её проза — это почти поэзия: по мелодике, ритму и вниманию к каждому слову»[3]. Высокий, архаичный язык подчёркивает глубину чувств героев и их трагическую безысходность[27]. Исследователи указывают на большое стилистическое сходство языка, которым написаны многостраничные письма Каханы-Коэн, и языка её произведений[23], а также на значительную автобиографичность многих из её рассказов[23][28].

Большинство рассказов Каханы-Кармон фокусируются на эмоциональном эффекте одного мимолётного события, эпизода, случайной встречи, пробуждающих чувства и дающих толчок самопознанию[19][29][30]. Эти моменты резко противопоставляются рутинной и бессмысленной повседневной жизни, в которой нет места любви. У. Баргад отмечает, что именно способность чувствовать, глубокое мироощущение становятся причиной уязвимости её героев[19]. Критик Гиш Амит писал в 2006 году, что в рассказах Каханы-Кармон место любви всегда занимает влюблённость, как правило, со стороны женщины, полная самоотдача другому человеку, которая никогда не встречает взаимности[23]. Это иллюстрирует название одного из её рассказов («Если я обрёл благоволение», ивр. אם־נא מצאתי חן‎): слова, с которыми Моисей обращался к Богу, в контексте рассказа героиня обращает к мужчине, человеку из плоти из крови[31]. По мнению востоковеда и библеистки Эстер Фукс[en], писательница балансировала между «эйфорическим» и «дисфорическим» стереотипами романтического сюжета (кончающимися соответственно свадьбой или смертью героини), отыскивая собственный, уникальный путь[32].

Согласно литературоведу Яэль Фельдман[en], Кахана-Кармон развивает идеи и традиции отца постколониального критицизма Франца Фанона и критика гендерной чужести Симоны де Бовуар[4]. Герои Каханы-Кармон, в особенности её поздних произведений, часто маргинализированы обществом и восстают против устоявшегося порядка и стереотипов[8]. Фельдман пишет, что в её творчестве раскрываются три категории чужести — гендерной, расовой и классовой[4], а сама она утверждала, что чужесть является обязательным качеством писателя[33]. В программном эссе 1984 года она также подчёркивала, что рассматривает женщин как одну из форм «чужого» наряду с этническими меньшинствами[34], а в созданной в это же время новелле «Мост Зелёной утки» (ивр. ממראות גשר הברווז הירוק‎) формируется духовный союз между еврейской женщиной и беглым чёрным рабом[35]. Однако, уделяя основное место в своих произведениях раскрытию внутреннего мира женщины, писательница оставляет характерную для её современников социальную тематику в стороне[8][36]. Израильская повседневность служит лишь фоном для отношений героев[2], а в некоторых произведениях действие развивается в других странах и эпохах[3], в том числе полуфантастических[2]. Сама писательница неоднократно формулировала тему своего творчества как «смерть при жизни и пробуждение к жизни» (ивр. מוות בחיים והתעוררות לחיים‎)[23].

Феминизм Каханы-Кармон эволюционировал вместе с литературным опытом, и в 1980-е годы она стала ведущим критиком еврейской культуры и израильской литературы с феминистических позиций, нашедших отражение в её эссе[4]. Э. Фукс указывала, что писательница находится в двойной изоляции — одновременно от андроцентричного литературного истеблишмента Израиля и от англоязычного западного феминизма[37]. Кахана-Кармон писала, что и в литературе на иврите всех поколений, включая её собственное, положение вещей напоминает синагогу: все важнейшие функции отданы мужчинам, в то время как женщины, вне зависимости от их личных достоинств, низведены до роли вспомогательной силы[12][38]. В её произведениях личность определяется через взаимодействие страсти и социального контроля[39], а отношения между женщиной и мужчиной, как подчёркивает название романа «Магнитные поля», сочетают в себе силы взаимного притяжения и отталкивания[40].

В представлении Каханы-Кармон женщины и мужчины по своим жизненным устремлениям принадлежат к «разным народам». Взаимоотношения, в которых мужчина неизменно выступает как хищник, а женщина — как жертва, по самой своей природе трагичны. Положение женщины во взаимоотношениях с мужчиной она сравнивает с положением евреев в мире гоев: и евреи, и женщины слабее физически, но сильнее духовно, больше способны к вере и надежде. Однако положение женщины трагичней, чем положение еврея: если последний, внешне выказывая почтение своим гонителям, мог втайне их презирать, женщина обречена любить своего врага и мучителя[3]. Только в начале 1990-х годов, в романе «Провожая её домой», в творчестве писательницы возникла тема любви женщины и мужчины как двух равных и свободных личностей, испытывающих не только плотское влечение, но и взаимное уважение и духовную общность. Его героиня Меира Хеллер — знаменитая театральная актриса, первая в произведениях Каханы-Кармон женщина, добившаяся успеха как творческая личность, а её возлюбленный Мосик — намного более молодой выходец из города развития[5].

На другие языки произведения Каханы-Кармон почти не переводились. Этому способствовала личная позиция писательницы, в одном из интервью сказавшей: «Я ещё не нашла переводчика, который может перенести мои слова в другой язык». Несколько переводов её рассказов вошли в немецкие антологии ивритской литературы; рассказ «Подвенечная фата» включён в две антологии на английском языке, а роман «Провожая её домой» переведён на итальянский и китайский языки[14]. В русском переводе выходили рассказы Каханы-Кармон «Открытки с видами» (сборник «Путь ветра», 1993)[41] и «Неима Сасон пишет стихи» (альманах «Диалог», 2003/2004)[9].

Библиография[править | править код]

  • Под одной крышей[2] (ивр. בכפיפה אחת‎, рассказы, 1966, «Ха-кибуц ха-меухад»)
  • И луна над долиной Аялон[2] (ивр. וירח בעמק איילון‎, роман, 1971, «Ха-кибуц ха-меухад»)
  • Отрывок в высоком стиле для сцены[2] (ивр. קטע לבמה, בטעם הסגנון הגדול‎, монодрама, 1975, «Симан криа»)
  • Магнитные поля[2] (ивр. שדות מגנטיים‎, роман и рассказы, 1977, «Ха-кибуц ха-меухад»)
  • Высокий азарт[2] (ивр. הימורים גבוהים‎, рассказы, 1980, «Симан криа»)
  • Наверху в Монтифере[3] (ивр. למעלה במונטיפר‎, роман и рассказы, 1984, «Ха-кибуц ха-меухад»/«Симан криа»)
  • Провожая её домой[3] (ивр. ליוויתי אותה בדרך לביתה‎, роман, 1991, «Ха-кибуц ха-меухад»/«Симан криа»)
  • Будем жить здесь[3] (ивр. כאן נגור‎, новеллы и рассказы, 1996, «Ха-кибуц ха-меухад»)
  • Встреча, полвстречи[3] (ивр. פגישה, חצי פגישה‎, рассказы, 2006, «Ха-кибуц ха-меухад»/«Симан криа»)
  • Быть женщиной-писательницей: семь эссе (ивр. להיות אישה סופרת : שבע מסות‎, 2020, «Ха-кибуц ха-меухад»)

Награды и звания[править | править код]

Основной источник: [6]
  • 1964 — приз журнала «Амот» за произведение в жанре рассказа («Неима Сасон пишет стихи»[42])
  • 1964 — премия «Бней-Брит» в области библиотековедения
  • 1967 — премия Тейнберга за произведение в жанре рассказа
  • 1971, 1980 и 1993 — Премия премьер-министра Израиля в области литературы на иврите
  • 1981 — премия имени Арихи за произведение в жанре рассказа
  • 1985 — премия имени Бреннера (первая женщина-лауреат[43])
  • 1990 — литературная премия имени Израиля и Берты Ньюман
  • 1994 — литературная премия имени Бялика
  • 1995 — премия АКУМ за литературоведческие исследования
  • 1997 — Премия президента Израиля в области литературы
  • 2000 — Премия Израиля в области литературы

В 2006 году Амалии Кахане-Кармон присвоено почётное звание доктора философии Тель-Авивского университета[13].

Научный интерес и посмертные публикации[править | править код]

Творчество Каханы-Кармон стало объектом изучения специалистов в области теории феминизма и гендерных исследований[14]. Семь эссе писательницы, написанные в период между 1983 и 1996 годом и излагающие её феминистическую программу, были в 2020 году выпущены в сборнике «Быть женщиной-писательницей» (ивр. להיות אישה סופרת‎) под редакцией Гидона Тикоцкого и Яары Шхори (издательство «Ха-кибуц ха-меухад»). В том же году в издательстве Университета имени Бар-Илана вышла авторизованная биография Каханы-Кармон, написанная исследовательницей Ногой Розенфарб. В этой книге Розенфарб — первая из исследователей, получивших персональный доступ к личной переписке, дневникам и архиву писательницы — прослеживает её биографию с детских лет до выхода первого сборника рассказов. Издание включало также ранние версии опубликованных рассказов Каханы-Кармон и черновики произведений, до этого не публиковавшихся. Книга Розенфарб вышла под названием «Второй этаж: жизнь и творчество Амалии Каханы-Кармон». Р. Элиор отмечает двойной смысл названия: это одновременно дань нереализованным планам Каханы-Кармон, собиравшейся выпустить книгу-продолжение «Под одной крышей», и отсылка к скрытому, метафорическому слою повествования, читаемому между строк[23].

Примечания[править | править код]

  1. ↑ 1 2 Feldman Y. S. Amalia Kahana-Carmon
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 Кахана-Кармон Амалия — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Крюков, 2019.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Feldman Y. S.[en]. The Encyclopedia of Jewish Women: Amalia Kahana-Carmon (англ.). Jewish Women's Archive. Архивировано 2 октября 2023 года.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Гольцман А. Амалия Кахана-Кармон (1926—2019) (ивр.). Лексикон современной литературы на иврите. Архивировано 8 января 2024 года.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Биография: Амалия Кахана-Кармон (ивр.). Премия Израиля. Архивировано 2 февраля 2020 года.
  7. ↑ Jones, 2014, p. 127.
  8. ↑ 1 2 3 Amalia Kahana-Carmon (англ.). Encyclopædia Britannica. Дата обращения: 22 января 2020.
  9. ↑ 1 2 Кахана-Кармон А. Неима Сасон пишет стихи // Диалог: российско-израильский альманах еврейской культуры / Перевод с иврита Якова Лаха. — 2003/2004. — Т. 1, вып. 6—7.
  10. ↑ Говрин, 2019, с. 55.
  11. ↑ Amalia Kahana-Carmon (англ.). The Institute for the Translation of Hebrew Literature. Дата обращения: 22 января 2020. Архивировано 22 июля 2020 года.
  12. ↑ 1 2 3 4 Говрин, 2019, с. 52.
  13. ↑ 1 2 Скончалась писательница Амалия Кахана-Кармон: «Одни из самых прекрасных рассказов, когда-либо написанных на иврите» (ивр.). Маарив (28 января 2019). Дата обращения: 22 января 2020. Архивировано 11 августа 2020 года.
  14. ↑ 1 2 3 Amalia Kahana-Carmon (англ.). Jewish Virtual Library. Дата обращения: 22 января 2020. Архивировано 7 ноября 2020 года.
  15. ↑ Jones, 2014, p. 123.
  16. ↑ Bargad, 1978, p. 1.
  17. ↑ Bargad, 1981, p. 172.
  18. ↑ Bargad, 1981, p. 181.
  19. ↑ 1 2 3 Bargad, 1981, p. 173.
  20. ↑ Jones, 2014, p. 129.
  21. ↑ Аялон Р. и Башан Р. Эпитафия Амалии Кахане-Кармон : [иврит] = עמליה כהנא-כרמון: הכוהנת הגדולה של הספרות הפמיניסטיות // Гаг: журнал о литературе. — 2019. — Вып. 47 (מאי). — С. 85—86.
  22. ↑ 1 2 Fuchs, 1988, p. 307.
  23. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Элиор, 2021.
  24. ↑ Говрин, 2019, с. 54.
  25. ↑ Говрин, 2019, с. 52—54.
  26. ↑ Bargad, 1978, p. 2.
  27. ↑ Bargad, 1981, p. 180.
  28. ↑ Jones, 2014, p. 134.
  29. ↑ Фельдхай, 1992, с. 69.
  30. ↑ Говрин, 2019, с. 54—55.
  31. ↑ Раток, 2011, с. 818.
  32. ↑ Fuchs, 1988, p. 302.
  33. ↑ Jones, 2014, pp. 130—131.
  34. ↑ Фельдхай, 1992, с. 82.
  35. ↑ Раток, 2011, с. 819, 825—826.
  36. ↑ Fuchs, 1988, p. 308.
  37. ↑ Fuchs, 1988, p. 300.
  38. ↑ Раток, 2011, с. 817.
  39. ↑ Фельдхай, 1992, с. 72.
  40. ↑ Bargad, 1981, p. 174.
  41. ↑ Ивритская литература в русских переводах. Список переведенных произведений // Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах / Составители: Хамуталь Бар-Йосеф и Зоя Копельман. — M.: Издательский Центр Российского Государственного Гуманитарного Университета, 1999.
  42. ↑ Jones, 2014, pp. 123—124.
  43. ↑ Fuchs, 1988, p. 301.

Литература[править | править код]

На иврите
На других языках

Ссылки[править | править код]

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Кахана-Кармон,_Амалия&oldid=136243086