Эта статья входит в число хороших статей

Экономика Тямпы (|tkukbntg Mxbhd)

Перейти к навигации Перейти к поиску
Тямпа (обозначена зелёным) в начале XII века. Жёлтым цветом выделен Дайвьет, синим — Кхмерская империя

Экономика Тямпы базировалась на сельском хозяйстве и морской торговле. Более мягкий, чем в Дайвьете, климат благоприятствовал высоким урожаям, но в стране имелся дефицит удобных в использовании земель, из-за чего рисоводство ориентировалось сугубо на внутренний рынок. Кроме того, существенное значение имели добыча минеральных ресурсов, заготовка древесины и охота на экзотических животных[1]. Древние тямы, как и другие австронезийские народы, были преимущественно мореплавателями, торговцами и пиратами. Они жили в изолированных приморских долинах, что весьма затрудняло их объединение[2][3]. Денежной системы в Тямпе не было, поэтому товарообмен и сбор налогов осуществлялись в натуральном виде[4].

Основными источниками сведений об экономике Тямпы являются археологические находки и многочисленные надписи, однако в тямской эпиграфике содержится крайне мало социально-экономических данных. Большие средства из казны шли на храмовое строительство, военные походы, а также на выплату дани кхмерам и вьетам в случае поражений. В то же время, после удачных походов против соседей казна Тямпы пополнялась богатой добычей, а царские земли — многочисленными рабами[5][6][7][8][9].

Со сменой правящих династий менялись и столицы Тямпы, на обустройство которых также тратились большие средства. Наиболее известными царскими резиденциями были Симхапура (нынешний городок Чакиеу в провинции Куангнам), Индрапура (нынешний городок Донгзыонг возле Дананга), Виджайя (окрестности современного города Куинён) и Каутхара (окрестности современного города Нячанг), располагавшиеся в устьях рек. Таким образом, переход гегемонии от элиты одной приморской области к другой сопровождался сменой столичного региона. По своему социально-экономическому укладу тямские прибрежные царства больше походили на малайские морские державы, чем на соседние равнинные рисоводческие государства кхмеров и вьетов[3][10].

Тямская идеология базировалась на том, что успешный правитель обязан обеспечить достаток своим подданным и безопасность полученных плодов благосостояния. С потерей экономического процветания и неспособностью властей обеспечить ожидаемый доход у населения традиционно возникали претензии как к пышному царскому церемониалу, так и к самому правителю, а это влекло за собой возрождение сепаратизма, усиление центробежных тенденций и региональной автономии отдельных царств. В то время как правители крупных рисоводческих государств Юго-Восточной Азии базировали свой суверенитет на доходах, получаемых с относительно стабильного сельского хозяйства, тямские цари не рассчитывали на то, что сельскохозяйственные излишки смогут обеспечить их политические амбиции. В периоды истории, когда доходы от других сфер деятельности падали, цари Тямпы снаряжали военные экспедиции, целями которых были разграбление соседских государств и захват пленников, превращаемых в рабов[11].  

География

[править | править код]

Древние тямы проживали вдоль морского побережья современных провинций Куангбинь, Куангчи, Тхыатхьен-Хюэ, Куангнам, Куангнгай, Биньдинь, Фуйен, Кханьхоа, Ниньтхуан и Биньтхуан. Каждый участок побережья был закреплён за отдельным тямским кланом или объединением семей. Для тямов была очень важна привязанность к родовым землям, но в то же время они были открытыми, коммуникабельными и восприимчивыми к внешним влияниям. Гибкость территориального устройства Тямпы не позволяла установить централизованную власть имперского типа. Территориальное деление тямских земель было неустойчивым, царства Тямпы как воевали между собой, так и отражали вторжения вьетов с севера и кхмеров с юго-запада[12][13].

Как представители приморского экономического уклада, тямские цари контролировали только свои родовые земли. Их власть была сконцентрирована в устьях рек, где обычно располагались царские резиденции. Вне столичного региона полномочия царя во многом зависели от его способности построить союзные отношения с местными вождями, которые контролировали внутренние районы верховий рек и предгорных плато. Кроме того, на статус царя влияли его отношения с правителями соседних приморских областей[14].

Вдоль прибрежных долин Тямпы тянулся горный хребет Чыонгшон, поэтому между морем и горами оставалось мало пригодных для обработки земель. Перевал Хайван («перевал туч») служил границей между землями тямов и вьетов, связывая Индрапуру с Тханглонгом. Севернее перевала, на территории между нынешними провинциями Тханьхоа и Тхыатхьен-Хюэ, некогда имелись следы тямской цивилизации, но эти земли были завоёваны вьетами в первую очередь. На юг от перевала Хайван до дельты Меконга (от нынешнего Дананга до южных районов провинции Биньтхуан) тянулись исконно тямские земли, делившиеся на пять царств — Индрапура, Амаравати, Виджайя, Каутхара и Пандуранга[15][16][17][18].

Индрапура включала территорию современных Тхыатхьен-Хюэ и Дананга, Амаравати — территорию Куангнама и Куангнгая, Виджайя — территорию Биньдиня и Фуйена, Каутхара — территорию Кханьхоа, Пандуранга — территорию Ниньтхуана и Биньтхуана. Перпендикулярно хребту Чыонгшон расположены горные отроги, доходящие до самого моря. Они образуют отвесные мысы и расчленяют узкий приморский коридор на небольшие замкнутые долины, в которых и происходило становление тямского этноса[19].

Несмотря на периодические переходы власти от одной приморской области к другой, неизменным оставался статус Мишона — религиозного центра Тямпы, расположенного в долине реки Тхубон (западнее крупного порта Хойан и недалеко от Чакиеу). В Мишоне проводились важнейшие царские церемонии, что способствовало религиозному и культурному сближению разрозненного населения Тямпы, появлению общих ценностей и социальной интеграции жителей изолированных долин. Таким образом, хотя тямское общество было слабо связано институционально, оно имело высокий уровень духовной консолидации, которая обеспечивала основу функционирования государства[20].

Морское побережье Тямпы в районе современного Дананга

Природные ресурсы

[править | править код]

Как народ, живший преимущественно на приморских равнинах, тямы мало осваивали леса и плоскогорья (лишь обменивали продукты и животных у лесных и горных племён). Ценной породой древесины у тямов считалось алойное дерево (каламбак), а эбеновое и лаковое дерево они использовали как дрова. Каламбак рос на особой горе под присмотром властей, и за его вырубку простолюдинам отсекали кисти рук. Также в Тямпе использовались или культивировались сандаловое, камфорное и гвоздичное дерево. В Тямпе было развито морское и речное рыболовство, а также охота на экзотических животных (в составе даров, которые тямские цари отправляли в Китай, было много рогов носорога и слоновой кости)[21].

Согласно надписям, тямы добывали и перерабатывали местные руды золота, серебра, меди, олова и железа. Добыча золота велась в рудниках и речном песке, а золотые слитки являлись важнейшей статьёй тямского экспорта. В ходе золотодобычи тямы отводили реки, а затем промывали песок. Согласно источникам XVI — XVII веков тямские слитки золота весили 23—24 карата. Также в Тямпе добывались лазурит, амбра, алмазы, рубины, топазы, сапфиры, жемчуг и кораллы (все они фигурируют в перечне даров, отправлявшихся в Китай и Дайвьет)[22].

Сельское хозяйство

[править | править код]
Типичный сельский пейзаж провинции Куангнам

В тямских надписях ничего не говорится о сельскохозяйственных работах, поэтому данные об этой отрасли экономики базируются на косвенных источниках: упоминаниях храмовых подношений и китайских хрониках. Рисоводство являлось основной отраслью сельского хозяйства Тямпы, а рис — основой рациона тямов. Из-за более тёплого климата урожай в Тямпе собирали раньше, чем в Дайвьете — в третьем и восьмом месяцах местного календаря. После сбора урожая рис молотили, просеивали, чистили и отбеливали[23][24][25][26].

Рисовые чеки в зависимости от урожайности (она измерялась в джаках, см. Система мер) делились на различные разряды. Такие чамские слова, как гума (земля), гума матик, гума малау, гума сатам и синджол, характеризовали разные категории заливных полей в зависимости от их местоположения и урожайности[27].

Крупные земельные владения существовали совершенно автономно, о чём свидетельствуют обильные приношения риса для храмов и монастырей. В надписях нет никаких указаний на обмен риса, каждая территория удовлетворяла потребности своего населения без сторонней помощи (нет данных ни об экспорте, ни об импорте зерновых)[27]. В китайских хрониках с удивлением отмечалось, что в Тямпе не выращивали ни пшеницу, ни ячмень, она была исключительно рисоводческой страной. Земли в узких долинах было мало, и она не отличалась высоким плодородием, поэтому большое значение в межсезонье играло садоводство (точного упоминания наименований плодовых культур в надписях не сохранилось)[3][21].

На приморских низменностях и в речных долинах деревенские старосты тесно сотрудничали с главами соседних деревень. Экономическая координация между деревнями включала обслуживание общих каналов, дамб и дорог, обеспечение общинных хранилищ риса. Для обработки и ирригации заливных полей крестьяне использовали довольно прогрессивные для своей эпохи железные лемехи и большие водяные колёса, которые подавали воду из каналов в рисовые чеки. В каждой деревне существовал человек, отвечавший за исправность водных систем (он следил за состоянием каналов, дамб и колёс, а при необходимости собирал крестьян для их очистки или починки)[3].

Тямпа славилась своим «плавающим рисом», который отличался быстрым («стодневным») ростом и мог быть выращен даже под пятиметровой толщей воды. Впрочем, среди китайских источников имеются разногласия о производительности сельского хозяйства Тямпы. В отличие от современников (Камбоджи, Бирмы, Явы и дельты Красной реки в северном Вьетнаме), во внутренних районах Тямпы преобладали экстенсивные способы ведения хозяйства, а отсутствие широкой равнины делало невозможным превращение страны в «рисовую житницу». Тямские деревни, занимавшие речные долины и террасированные склоны, на западе граничили с областями, населёнными горными племенами. Они практиковали подсечно-огневое земледелие, охоту и собирательство, а также активно обменивались продуктами и дарами леса с тямами[28].

Цари Тямпы не принимали непосредственного участия в управлении сельским хозяйством, ирригационными сетями и зернохранилищами, их главной задачей была защита подданных. Однако в надписях встречаются данные, что цари судили ответственных за содержание каналов, а по их велению строились новые хранилища риса для храмовых комплексов[29].

Инфраструктура и коммуникации

[править | править код]

Большинство доступных сведений о средствах передвижения в Тямпе являются непрямыми. Данные можно почерпнуть из описаний и изображений царских процессий или военных сражений. Они свидетельствуют, что тямские цари выезжали на слонах или, реже, на конях. В сельской местности преобладали вьючные повозки с двумя оглоблями, в которые запрягалось одно животное (главным образом азиатский буйвол). Вся упряжь пришла на территорию Тямпы из Китая: ярмо — в III веке, хомут — в X веке, шлея — в XII веке. Из многочисленных надписей и других источников ничего не известно о сухопутных дорогах и мостах Тямпы, а также о плате за пользование ими[30].

Морские порты Тямпы, служившие важными перевалочными пунктами на торговом пути из Китая в Индию, издавна упоминаются в различных источниках. Глубины в портах были небольшими, суда средних размеров находили укрытие в устьях многочисленных рек. Крупные порты существовали в устьях рек Тхубон (современный Хойан) и Куангнгай, в заливах Куинён (современный Куинён), Нячанг (современный Нячанг), Камрань (современный Камрань) и Фанранг (возле современного города Фанранг-Тхаптям)[31][32][33].

Лёгкие суда наподобие сампанов, вмещавшие около двадцати человек и двигавшиеся с помощью вёсел, ходили преимущественно по рекам и каналам. Большие парусные суда наподобие джонок использовались в открытом море и ходили на большие расстояния. О мощи тямского флота свидетельствует тот факт, что в 1177 году царь Тямпы на судах неожиданно поднялся по Меконгу и реке Сиемреап, после чего захватил кхмерскую столицу Яшодхарапуру (однако уже в 1181 году кхмеры нанесли тямскому флоту тяжёлое поражение). В XVI — XVII веках появились более круптотоннажные суда, начал развиваться нынешний порт Дананг, однако тямы к тому времени уже утратили репутацию первоклассных мореходов, а остановка у тямских берегов перестала быть необходимой, что привело к упадку старых якорных стоянок[31][34].

Современный вид бухты Нячанга

В Тямпе существовали разветвлённая сеть каналов и обширная ирригационная сеть, обслуживавшая рисовые поля, о чём свидетельствуют многочисленные археологические находки. В надписях на чамском языке каналы, наряду с дорогами и плантациями, упоминаются в качестве межи земельных участков (причём, как отмечают тексты, простые каналы отличались от «царских»)[35].

Наряду с этим политический строй Тямпы, обходившийся без сильной центральной власти, и географические особенности страны предполагали обустройство территории на местном уровне, без масштабных гидротехнических сооружений. Недостаточно широкие долины, из которых состояла Тямпа, не позволяли развернуть крупномасштабные гидротехнические работы наподобие кхмерских бараев[36].

Густая сеть каналов позволяла перевозить людей и грузы между городами, которые находились на некотором удалении от морского побережья. Из источников известно о существовании защищённого водного пути, который через сеть лагун, каналов и судоходных рек связывал между собой Куангчи и Хюэ. Ныне существующие руины крепостей свидетельствуют о том, что на каналах были шлюзы, которые помогали судам перемещаться от моря по реке. Однако в такой гористой местности водные пути не были особенно протяжёнными, хотя по рекам можно было попасть из Виджайи (Биньдинь) в горные области нынешней провинции Зялай, откуда купцы через перевалы следовали в Камбоджу и Лаос[3][37].

Судоходство между Тямпой и Дайвьетом

[править | править код]

В XI веке уже существовал водный путь из дельты Красной реки до Тямпы. Лодки и суда вьетов следовали до провинции Ниньбинь, затем по каналам и рекам двигались через провинции Тханьхоа и Нгеан, достигая юга провинции Хатинь. Таким образом можно было избежать опасных бурь, часто бушующих у побережья залива Бакбо. С XIV века сообщение по каналам достигало уже территории нынешних провинций Куангбинь и Тхыатхьен-Хюэ[38][39].

Каналы, связывавшие север нынешнего Вьетнама с Тямпой, строились постепенно и служили как для военных, так и для торговых целей. Во время военного похода 982 года вьетский император Ле Дай Хань из-за плохих дорог был вынужден остановиться в провинции Тханьхоа, которая служила буфером между Дайковьетом и Тямпой. Чтобы избежать прибрежных штормов и тяжёлого пути по суше, император повелел прорыть вдоль берега судоходный канал, который позволил вьетской армии переправиться на юг[40].

В 1069 году император Ли Тхань Тонг выступил в поход против Тямпы, но его флот попал в сильный шторм. Тогда вьетские корабли прошли по каналу через Тханьхоа в Нгеан, и только в порту Намзёй (территория современной провинции Хатинь) вновь вернулись в Южно-Китайское море. Это свидетельствует о существовании в эпоху династии поздних Ли водного пути из Тханглонга в Хатинь, по которому суда, двигаясь речной долиной, миновали горную гряду. Таким образом, из Дайвьета в Тямпу было два морских пути: двигаясь первым, нужно было выйти в море в устье Красной реки и следовать вдоль побережья до залива Хюэ, а второй путь пролегал по рекам и каналам из столицы до южной границы Хатиня[35].

Торговля

[править | править код]

Тямы, обитавшие в тесных приморских долинах, были в большей степени торговым, чем земледельческим народом. Их раздробленность объясняется плохим сухопутным сообщением между изолированными долинами, нередко связанными между собой лишь каботажным судоходством. Однако тямы были очень открытым этносом и поддерживали оживлённые торговые и культурные сношения с восточными соседями, населявшими нынешние Лаос, Камбоджу и Таиланд. Их торговые караваны, пересекавшие горные перевалы, на западе достигали земель монов, а подавляющее большинство экспортных товаров прибывало в порты Тямпы из гористых районов региона Аттапы (современный южный Лаос). Кроме того, наряду с древними малайцами, тямы считались в Юго-Восточной Азии превосходными мореплавателями и морскими купцами[20][32][41][42].

Тямпа было государством, ориентированным на морскую торговлю, которая развивалась здесь с первых веков нашей эры. Как и на полуострове Малакка, в дельте Меконга были найдены римские монеты, что указывает на торговые связи между Индокитаем и Римской империей[43][44][45]. К VIII веку относятся тесные культурные связи между Тямпой и Явой, которые сопровождались оживлённым торговым партнёрством (период VII — X веков историки искусства называют эпохой «индо-яванской архитектуры» в Тямпе)[46].

Воспользовавшись относительной стабильностью IX—X веков, тямские цари включили свои порты в морской Великий шёлковый путь и разбогатели на посреднической торговле. В этот период процветала морская торговля между империей Тан и Аббасидским халифатом, а порты и гавани Тямпы славились тем, что исправно снабжали пресной водой, провизией и снаряжением заходившие в них торговые суда. Часть тямов перевозила товары между Китаем и Индией (шёлк, пряности, слоновая кость и алоэ), часть промышляла пиратством в Южно-Китайском море[32][47][48][49]. В XII—XIII веках основная торговля Китая с Тямпой шла через порты Фуцзяни (Цюаньчжоу) и Гуандуна (Гуанчжоу)[50].

В период династии Мин (XIV—XV век) Тямпа входила в число шести-семи важнейших торговых партнёров Китая[51]. Согласно китайским источникам, из-за высоких налогов порты Тямпы имели не слишком хорошую репутацию. Все корабли, заходившие в тямские гавани, должны были выгрузиться. Все грузы специальные чиновники записывали на пергаменте, после чего изымали пятую часть в пользу царской казны. Большая часть товаров, которыми торговали в портах Тямпы, была иноземного происхождения и не предназначалась для внутреннего рынка. Тямские купцы были скорее мореплавателями и посредниками, чем организаторами и финансистами товарооборота[48][52].

Река Тхубон в Хойане, где некогда располагался крупнейший порт Тямпы

Тямпа поддерживала дипломатические связи с соседними государствами и Китаем, а тямская дипломатия, в свою очередь, помогала развивать внешнюю меновую торговлю. Тямпа экспортировала в Китай и в меньшей степени в Дайвьет золотые слитки, рога носорога, слоновую кость, живых слонов, ценные сорта древесины (главным образом каламбак). Из Китая в Тямпу доставляли бархат, парчу, шёлк и фарфор, из Дайвьета — керамику, хлопчатобумажные ткани, лаковые изделия, бумагу из шелковицы, зонты и веера[32][53][54][55][56][57].

Китайские купцы, прибывавшие в Тямпу при попутном ветре, затем два месяца были вынуждены ожидать, пока муссон начнёт дуть в обратную сторону. Это способствовало тому, что в тямских портах появлялись особые кварталы, в которых жили китайские купцы и моряки, строились конторы китайских гильдий и землячеств, китайские склады, постоялые дворы и жилые дома. В X—XV веках крупнейшим перевалочным пунктом был порт в устье реки Тхубон — нынешний Хойан. В ожидании хорошей погоды и попутных ветров в этом порту постоянно находилось много иностранных моряков и торговцев. Со временем тоннаж судов становился больше, а устье реки заносило песком, и постепенно морская торговля перебазировалась в соседний Дананг[58][59][60].

Другим крупным центром международной торговли была южная Пандуранга, располагавшаяся на месте нынешнего города Фанранг-Тхаптям. Население Пандуранги обладало значительной автономией от политического контроля центральной Тямпы и нередко поднимало восстания против властей. Как и в Хойане, к порту Пандуранги примыкал специальный квартал, населённый иностранными торговцами и моряками. Наиболее тесные контакты Пандуранга поддерживала с портами дельты Меконга и Сиамского залива[61].

На связи Тямпы с государствами Ближнего и Среднего Востока указывает тот факт, что во время нападения армии Хубилая в 1282 году на вооружении войск тямского царя Индравармана V имелись пушки арабского и персидского происхождения[62]. В начале XIV века тямский царь Джайа Синхаварман II женился на яванской принцессе Тапаси, а позже сестра тямского царя Дваравати вышла замуж за правителя Маджапахита. В 1435 году, по пути с Явы в Китай, Тямпу посетил венецианский купец и путешественник Никколо Конти[46].

Несмотря на многочисленные свидетельства оживлённых внешнеполитических контактов и того, что международная торговля вдоль побережья Тямпы могла быть важным источником доходов, царская казна не зависела от продажи местных продуктов на внешние рынки. Периодические войны и конфликты на торговом пути из Китая на Ближний Восток, а также лидирующие позиции малайских государств в ключевых для судоходства Малаккском и Зондском проливах делали международную торговлю для тямских царей нестабильным источником доходов. К тому же правители Тямпы непосредственно не контролировали внешнюю торговлю, а лишь получали с неё определённый доход[46].

В периоды, когда международная торговля шла на спад и жители приморских областей лишались средств к существованию, многие тямские моряки и рыбаки начинали промышлять пиратством. Нападениям подвергались не только проходящие мимо иностранные суда, но и соседние долины с расположенными там городами и храмами. Именно таким образом в начале IX века был разграблен храмовый комплекс По-Нагар в Нячанге. Китайские власти неоднократно призывали правителей Тямпы обуздать своё прибрежное население, однако, судя по частоте таких обращений, пиратские поселения лишь номинально находились под контролем царской власти. Со временем пиратство у побережья Тямпы получило широкую огласку среди мореходов, которые стали избегать этого района. Уменьшение числа заходов в тямские порты привело к тому, что сократились поступления в царскую казну[63].

Сокращение финансовых поступлений от международной торговли вынуждало царей Тямпы искать другие источники доходов. Нередко ими становились военные походы и грабительские набеги — первоначально на территории соседних царств, а позже и на земли более далёких соседей — кхмеров на западе и вьетов на севере. О периодических набегах и богатой добыче сообщают многочисленные тямские, вьетские и кхмерские источники. После успешных походов добыча делилась между участниками экспедиций — царскими воинами, союзниками и прибрежным населением, на судах которого перебрасывались войска. Пленных, превращённых в рабов, продавали во всех портах тямского побережья (в качестве рынков рабов порты Тямпы были широко известны в регионе и привлекали различных иностранных покупателей)[63].

Военные походы имели и другое косвенное влияние на экономику Тямпы. Отличившихся воинов и военачальников цари награждали землями, что стимулировало развитие необработанных участков. Часть земель и добычи жертвовалась храмам, которые ещё более увеличивали свой земельный фонд, или шла на постройку новых святилищ[64].

Во второй половине XV века вьеты расширили свою территорию, заняв северные районы Тямпы. Вследствие вьетского «марша на юг» в Тямпе появились новые торговые узлы, в которых происходил обмен китайскими, японскими, индийскими и европейскими товарами (в этот же период в тямских портах стало появляться всё больше и больше китайцев)[30][65].

Ремёсла

[править | править код]
Золотые головные уборы тямских правителей. VII—VIII век

Судя по дошедшим до наших дней образцам тямского искусства, в стране имелись квалифицированные каменотёсы, скульпторы, резчики по дереву, ювелиры и другие ремесленники. Наличие в надписях упоминаний золотых, серебряных и латунных слитков свидетельствует о развитии обработки металлов и литейного дела. Слитки служили резервом драгоценных металлов (применялись для последующей обработки, либо для меновой торговли)[66].

По заказам царей и придворных работали многочисленные ювелиры, золотых и серебряных дел мастера, чеканщики и гравировщики, которые изготовляли разнообразные украшения и культовые предметы, особенно сосуды из драгоценных металлов. Нет сведений о том, что эти предметы продавались за пределами Тямпы[66][67]. Также тямы славились производством керамики, но древних образцов сохранилось очень мало (в основном это сосуды большого размера и погребальные урны, а также глазурованные блюдца и чашки из Биньдиня, фигурная черепица из Мишона, Нячанга и Хоалая). Некоторые формы металлических сосудов тямы повторяли и в керамике[66][68].

В различных кладах, найденных в Мишоне и Тиньми, учёные обнаружили много высококачественных изделий из золота и серебра, в том числе головные уборы, напоминающие митру, диадему и тиару, серёжки, ручные и ножные браслеты, нагрудные украшения в виде пекторали, кинжалы, скульптуру льва. Некоторые изделия из царских кладов были изготовлены из серебряного сплава, содержащего высокий процент олова и свинца. Среди образцов, найденных в Хойане, имелись прекрасные бронзовые кувшины, а в Южном Вьетнаме нередко встречались тямские металлические миски, украшенные изображениями нагов, драконов и других мифических существ из тямского пантеона[67].

Существует широко распространённая устная традиция о красоте тямских тканей, которые составляли значительную часть дани, выплачиваемой Китаю (императоры Поднебесной, в свою очередь, дарили эти ткани правителям соседних государств, именно таким образом тямские ткани попали в Японию в XV веке). В Камбодже расписной текстиль наподобие индонезийского батика был известен как «тямская ткань», но из источников неясно, была ли она шёлковой или хлопковой (среди цветов «тямской ткани» преобладали чёрный, жёлтый, красный и индиго)[69]. Значительного развития достигло в Тямпе искусство ткачества и вышивки золотой и серебряной нитью с жемчугом и драгоценными камнями. В тайнике, известном как «Сокровищница тямских царей», был обнаружен сампот (вид набедренной повязки), на изнанке которого чередуются широкие красные и зелёные полосы. Лицевая сторона сампота украшена рядами чёрно-белых на красном фоне рисунков по шёлку с тонкой отделкой золотом (на них изображены фантастические животные)[66].

Кроме того, в Тямпе были найдены большие гладко отшлифованные планки из слоновой кости, которые ткачи крепили к полотнищам, что позволяло им работать с верхними или нижними рядами нитей по отдельности, прежде чем наложить их на основное полотно. У тямской аристократии встречались одеяния с золотистыми цветами на зелёном фоне, с широкой золотой оторочкой и блёстками на вороте; одежды, расшитые продолговатыми розетками в виде четырёхлистников и оформленные самоцветами; саронги, расшитые золотыми ромбами по белому, зелёному и коричневому шёлку с широкими красными полосами вверху и внизу. Особенно славилось своими шёлковыми набивными тканями с орнаментом в виде цветов или веток южное царство Пандуранга[70]. Существование в Мишоне и других храмах ризалитов и подобных выступов может указывать на то, что тямы использовали различные навесы и, возможно, гобелены (в качестве фона для изображений — задника)[69].

Некоторое развитие получила в Тямпе и декоративная живопись, о чём свидетельствуют найденные дверные косяки, покрытые чёрным и красным лаком. Их орнамент имеет определённое сходство с окружающим архитектурным оформлением, вырезанным в камне (симметричные спирали, стилизованные цветы и горизонтальные бордюры, составленные из треугольников). Другим образцом живописи являются иллюстрации к тямским астрологическим манускриптам, но они имеют невысокое качество и относятся к позднему периоду истории Тямпы. Предположительно, некоторая часть тямской живописи была уничтожена после принятия поздними тямами ислама[71].

Налогообложение и государственные доходы

[править | править код]

В тямских источниках нет сведений о царском казначействе, поэтому данных о расходовании царских денег не сохранилось. Также до наших дней дошло мало сведений о доходах и администрировании налогов. При отсутствии денежной системы налоги собирались натурой. Земельные участки были размежеваны согласно земельному кадастру, и с них собирался поземельный налог. Поля в зависимости от их урожайности делились на различные категории. Цари имели обширные личные владения (раджадварья)[72].

Цари являлись крупнейшими землевладельцами Тямпы, они обеспечивали порядок в своих уделах, но не имели абсолютных прав на свои земли и не могли распоряжаться ими по своему усмотрению. Цари через доверенных лиц вели хозяйство на землях своей династии, а члены царского рода и придворные сановники зависели от доходов с этих земель. Поскольку денег не существовало, каждый придворный имел свою вотчину, с которой получал средства к существованию (часть урожая или выручка от торговли). Так как во многих текстах говорится о «родовых» землях, вероятно, что подаренные членам царского рода или чиновникам участки передавались по наследству[4].

Тямская эпиграфика выделяет термин кара для обозначения налогов вообще и акара — для натуральных податей. Согласно надписям известно, что в VII веке одна шестая часть урожая шла царю, который часть собранного передавал храмам или на иные нужды (в другие периоды тямской истории в пользу царской власти удерживалась десятая часть урожая). Кроме того, встречаются также данные об отдельном религиозном налоге, шедшем на храмовые нужды. Вероятно, налоговая система с годами менялась, но надписи не содержат никаких подробностей (так как большая их часть посвящена учреждению культовых сооружений и храмовым подношениям)[29][72].

Данные о том, что царский налог нередко сокращался с шестой до десятой части урожая, а остающаяся разница передавалась в пользу храмов, может свидетельствовать о том, что в определённые исторические периоды царские чиновники были не в состоянии собрать налоги с подвластных территорий. Храмы, как учреждения с местными корнями и большим авторитетом, напротив, могли собрать причитающуюся им долю с производства в своём уделе (часто это были отдалённые или малозаселённые земли)[29].

Мишон являлся крупнейшим храмовым комплексом Тямпы

Земельные дары храмам от царей и придворных сановников нередко освобождались от налогов и выводились из-под власти региональных начальников. Храмы и монастыри обладали определённой автономией от царских чиновников и благодаря частым пожертвованиям являлись крупными землевладельцами[4]. Таким образом, со временем храмы приобретали всё возрастающее значение и превращались в могущественные центры, где концентрировались значительные экономические ресурсы[29].

В самых древних тямских надписях налог трактовался как очевидное царское право. Царь являлся «хозяином земли» (это выражение на санскрите и по-чамски является синонимом слова «царь»), властителем и защитником территории, с которой он получал доход[73].

Согласно данным китайского дипломата Чжоу Дагуаня, который в конце XIII века посетил Камбоджу и Тямпу (его судно заходило в порт, расположенный на месте нынешнего города Куинён), налогом облагались также товары, выгружаемые с кораблей. Такие подати с импортных товаров составляли пятую часть царской казны[48][73].

Система мер

[править | править код]

В тямской системе мер применялась индийская терминология, но восходила она к разным системам различного происхождения (возможно, это была смесь индийских, малайских и местных мер). Поскольку у индийской системы мер имелись значительные региональные отличия, и неизвестно, с какой именно разновидностью связана тямская, поэтому детальный обзор мер, которые применялись в Тямпе, невозможен. Для тяжёлых предметов наибольшей единицей измерения была бхара, которая делилась на двадцать тул, а те, в свою очередь, делились на кара. Для лёгких предметов применялась единица тхиль (или тхей), равная примерно 37 граммам. Тхиль делился на драмы, равные примерно трём граммам (таким образом, в тхиле было около 12 драмов). При взвешивании золота и серебра использовалась ещё одна единица — каттика, которая делилась на паны. Некоторые источники ошибочно описывали этот термин как название монет, но вьетские и китайские тексты подтверждают, что монет в Тямпе не знали, все платежи производились натурой, а слитки из драгоценных металлов использовались исключительно как товар для обмена[74].

Для измерения площади и объёма применялись две различные системы. Иногда в надписях размеры рисовых полей приводятся по площади, но с использованием местной топографии (например, от реки такой-то до канала такого-то или от дороги такой-то до баньяна такого-то). Но чаще рисовые чеки измерялись по количеству зерна, необходимого для того, чтобы их засеять, то есть в мерах объёма. Рисовые посевы оценивались в джаках, равных семи мискам зерна (пять джаков составляли корзину риса)[75].

Примечания

[править | править код]
  1. ↑ Швейер, 2014, с. 154.
  2. ↑ Швейер, 2014, с. 57, 60.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 Tarling, 1999, p. 253.
  4. ↑ 1 2 3 Швейер, 2014, с. 141.
  5. ↑ Швейер, 2014, с. 163.
  6. ↑ Алаев и Ашрафян, 2002, с. 204, 211—214, 350, 571.
  7. ↑ Берзин, 1995, с. 76, 159.
  8. ↑ Hall, 2010, pp. 99—100.
  9. ↑ Tarling, 1999, pp. 252—253.
  10. ↑ Glover, 2004, pp. 209, 211.
  11. ↑ Tarling, 1999, pp. 255, 260.
  12. ↑ Швейер, 2014, с. 57—58.
  13. ↑ Oxford, Vol. 1. Geography and history.
  14. ↑ Tarling, 1999, pp. 253—254.
  15. ↑ Швейер, 2014, с. 58, 60.
  16. ↑ Алаев и Ашрафян, 2002, с. 350, 571.
  17. ↑ Мхитарян, 1983, с. 150.
  18. ↑ Hardy, Cucarzi & Zolese, 2009, pp. 62.
  19. ↑ Швейер, 2014, с. 63.
  20. ↑ 1 2 Tarling, 1999, p. 254.
  21. ↑ 1 2 Швейер, 2014, с. 163—164.
  22. ↑ Швейер, 2014, с. 163—165.
  23. ↑ Швейер, 2014, с. 154, 156.
  24. ↑ Hall, 2010, p. 100.
  25. ↑ Barker, Herdt & Rose, 1985, p. 17.
  26. ↑ Walker, 2012, p. 212.
  27. ↑ 1 2 Швейер, 2014, p. 157.
  28. ↑ Tarling, 1999, p. 253, 255.
  29. ↑ 1 2 3 4 Tarling, 1999, p. 255.
  30. ↑ 1 2 Швейер, 2014, с. 168.
  31. ↑ 1 2 Швейер, 2014, с. 169—170.
  32. ↑ 1 2 3 4 Glover, 2004, p. 209.
  33. ↑ Hardy, Cucarzi & Zolese, 2009, p. 110—111.
  34. ↑ Алаев и Ашрафян, 2002, с. 214.
  35. ↑ 1 2 Швейер, 2014, с. 159.
  36. ↑ Швейер, 2014, с. 159—160.
  37. ↑ Швейер, 2014, с. 160.
  38. ↑ Швейер, 2014, с. 158.
  39. ↑ Мхитарян, 1983, с. 110—111.
  40. ↑ Швейер, 2014, с. 158—159.
  41. ↑ Швейер, 2014, с. 60—61.
  42. ↑ Hardy, Cucarzi & Zolese, 2009, p. 114.
  43. ↑ Швейер, 2014, с. 62.
  44. ↑ Алаев и Ашрафян, 2002, с. 93, 98.
  45. ↑ Kumar, 2010, p. 17.
  46. ↑ 1 2 3 Tarling, 1999, p. 258.
  47. ↑ Швейер, 2014, с. 166.
  48. ↑ 1 2 3 Tarling, 1999, p. 256.
  49. ↑ Hardy, Cucarzi & Zolese, 2009, p. 111.
  50. ↑ Schottenhammer, 2001, pp. 151—152.
  51. ↑ Hamashita, 2013, p. 15.
  52. ↑ Швейер, 2014, с. 166—167.
  53. ↑ Швейер, 2014, с. 164—165, 173—175.
  54. ↑ Алаев и Ашрафян, 2002, с. 352.
  55. ↑ Мхитарян, 1983, с. 112.
  56. ↑ Hall, 2010, p. 99.
  57. ↑ Hardy, Cucarzi & Zolese, 2009, pp. 111—112, 116.
  58. ↑ Швейер, 2014, с. 167—168.
  59. ↑ Tarling, 1999, pp. 256—257.
  60. ↑ Ooi, 2004, p. 322.
  61. ↑ Tarling, 1999, pp. 258—259.
  62. ↑ Алаев и Ашрафян, 2002, с. 401.
  63. ↑ 1 2 Tarling, 1999, p. 259.
  64. ↑ Tarling, 1999, p. 260.
  65. ↑ Алаев и Ашрафян, 2002, с. 575.
  66. ↑ 1 2 3 4 Швейер, 2014, с. 171.
  67. ↑ 1 2 Oxford, Vol. IV. Other arts. Metalwork.
  68. ↑ Oxford, Vol. IV. Other arts. Ceramics.
  69. ↑ 1 2 Oxford, Vol. IV. Other arts. Textiles.
  70. ↑ Швейер, 2014, с. 171, 173.
  71. ↑ Oxford, Vol. IV. Other arts. Painting.
  72. ↑ 1 2 Швейер, 2014, с. 140—141.
  73. ↑ 1 2 Швейер, 2014, с. 142.
  74. ↑ Швейер, 2014, с. 176—177.
  75. ↑ Швейер, 2014, с. 177—178.

Литература

[править | править код]

На русском языке

[править | править код]
  • История Востока / отв. ред. Л. Б. Алаев, К. З. Ашрафян). — М.: Восточная литература РАН, 2002. — Т. II: Восток в средние века. — ISBN 5-02-017711-3.
  • Берзин Э. О. Юго-Восточная Азия: с древнейших времен до XIII века. — М.: Наука, 1995.
  • История Вьетнама / отв. ред. С. А. Мхитарян. — М.: Наука, 1983.
  • Швейер А.-В. Древний Вьетнам. — М.: Вече, 2014. — ISBN 978-5-9533-3838-7.

На других языках

[править | править код]
  • Barker R., Herdt R. W., Rose B. The Rice Economy of Asia (Том 2). — International Rice Research Institute, 1985. — ISBN 9780915707157.  (англ.)
  • Glover I. Southeast Asia: From Prehistory to History. — Psychology Press, 2004. — ISBN 9780415297776.  (англ.)
  • Emmanuel Guillon and Dawn F. Rooney. Champa (англ.). Oxford University Press. Дата обращения: 11 мая 2016.  (требуется подписка)
  • Hall K. R. A History of Early Southeast Asia: Maritime Trade and Societal Development, 100–1500. — Rowman & Littlefield Publishers, 2010. — ISBN 9780742567627.  (англ.)
  • Hamashita T. China, East Asia and the Global Economy: Regional and Historical Perspectives. — Routledge, 2013. — ISBN 9781134040292.  (англ.)
  • Hardy A. D., Cucarzi M., Zolese P. Champa and the Archaeology of Mỹ Sơn (Vietnam). — Singapore: NUS Press, 2009. — ISBN 978-9971-69-451-7.  (англ.)
  • Kumar R. Essays on Indian Economy. — Discovery Publishing House, 2010. — ISBN 9788171417001.  (англ.)
  • Ooi K. G. Southeast Asia: A Historical Encyclopedia, from Angkor Wat to East Timor. — ABC-CLIO, 2004. — Т. 1. — ISBN 9781576077702.  (англ.)
  • Schottenhammer A. The Emporium of the World: Maritime Quanzhou, 1000—1400. — BRILL, 2001. — ISBN 9789004117730.  (англ.)
  • Tarling N. The Cambridge History of Southeast Asia. — Cambridge University Press, 1999. — ISBN 9780521663694.  (англ.)
  • Walker H. D. East Asia: A New History. — AuthorHouse, 2012. — ISBN 9781477265178.  (англ.)
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Экономика_Тямпы&oldid=139901860