Австрия — первая жертва нацизма (Gfvmjnx — hyjfgx 'yjmfg ugen[bg)

Перейти к навигации Перейти к поиску
«Красно-бело-красная книга», выпущенная МИД Австрии в 1946 году — изложение официальной точки зрения основателей Второй республики на события 1938—1945 годов

«Австрия — пе́рвая же́ртва наци́зма» — политический лозунг, провозглашённый на Московской конференции 1943 года и ставший основой государственной идеологии Австрии и национального самосознания австрийцев в периоды союзной оккупации (1945—1955) и суверенной Второй республики (1955—1980-е годы[комм. 1]). В соответствии с интерпретацией этого лозунга основателями Второй республики аншлюс 1938 года был актом военной агрессии гитлеровской Германии. Австрийская государственность прервалась, поэтому возрождённая в апреле 1945 года Австрия не могла и не должна была нести какую-либо ответственность за преступления нацистов. Сложившаяся к 1949 году «доктрина жертвы» (нем. Opferthese, Opferdoktrin) утверждала, что все австрийцы, включая активных сторонников Гитлера, были невольными жертвами гитлеровского режима и потому также не отвечали за его преступления.

«Доктрина жертвы» стала основополагающим мифом австрийского общества. На её основе, впервые в истории Австрии, объединились ранее непримиримые противники — социал-демократы и консерваторы-католики, и состоялось возвращение в общественную и политическую жизнь бывших нацистов. В течение почти полувека австрийское государство отрицало какую-либо преемственность с политическим режимом 1938—1945 годов, активно поддерживало миф о жертвенности австрийского народа и культивировало в нём консервативный дух национального единства. Послевоенная денацификация была быстро свёрнута, ветераны вермахта и войск СС заняли в обществе почётное место. Борьба действительных жертв нацизма за свои права осуждалась как попытка обогатиться за счёт всего народа.

Предыстория[править | править код]

15 марта 1938 года. Жители Вены приветствуют Гитлера на Хельденплац. В послевоенной Австрии подобные свидетельства отвергались как геббельсовская пропаганда[4]: идеологи Второй республики утверждали, что никакой массовой поддержки аншлюса не было, все без исключения австрийцы стали «жертвами оккупантов»

Первая австрийская республика, преемник Германской Австрии, возникла как государство-обрубок на руинах распавшейся империи Габсбургов. Сразу после оглашения унизительных условий Сен-Жерменского мира в стране возникло движение за объединение с Германией, но практические шаги к нему были жёстко пресечены странами-победителями. Независимая австрийская республика оказалась нежизнеспособной. После недолгого периода единства (1918—1920) народ, не ощущавший себя нацией, распался на три непримиримых вооружённых лагеря — рабочий класс во главе с социал-демократами, консервативные католические силы во главе с правящей Христианско-социальной партией и католической церковью, и сторонников объединения с Германией[5]. В 1933 году вождь консерваторов Энгельберт Дольфус распустил парламент, изгнал из властных структур социал-демократов, запретил деятельность коммунистов и нацистов и установил в стране однопартийный авторитарный политический режим правого толка[3]. В феврале 1934 года конфликт перерос в гражданскую войну, закончившуюся поражением левых сил; в июле прогерманские национал-социалисты подняли мятеж, убили Дольфуса, но захватить власть не смогли[6]. 11—13 марта 1938 года австрийское государство пало под давлением нацистской Германии и австрийских национал-социалистов. Абсолютное большинство австрийцев искренне приветствовали присоединение к Германии; сохранились лишь единичные свидетельства публичного неприятия аншлюса или хотя бы равнодушной реакции на него, в основном в сельской местности[7]. В столице около полумиллиона человек (170 тысяч евреев, 80 тысяч «полукровок», коммунисты, социал-демократы, сторонники режима Дольфуса — Шушнига и так далее) имели основания опасаться гитлеровских репрессий, но активного противодействия аншлюсу они не оказали[7].

Австрийские немцы поддержали не столько объединение с северным соседом, сколько приход твёрдой власти, способной предотвратить очередную гражданскую войну, и аннулирование позорного Сен-Жерменского мира[7]. Почти все австрийцы рассчитывали, что новый режим быстро восстановит докризисный уровень жизни; значительная часть населения — на то, что он «решит» ненавистный еврейский вопрос[7]. Антисемитизм, одна из черт национального характера австрийских немцев, процветал в Австрии более, чем в любой иной германоязычной земле[8]; с 1920 года страной управляли партии с открыто антисемитскими программами[9]. Начавшиеся одновременно с аншлюсом погромы в Вене и Инсбруке были делом не гитлеровских агентов, но самих австрийцев[10][7]; по свидетельствам очевидцев, они превзошли в жестокости и массовости участия горожан всё, что происходило в Германии[11][12]. В мае 1938 года стихийные погромы сменились организованной «аризацией» — планомерной конфискацией еврейских активов в пользу Рейха и германских промышленников. В Линце, к примеру, после погромов и «аризации» не осталось никакого еврейского имущества[13]. Главной целью гитлеровцев на этом этапе было не физическое уничтожение австрийского еврейства, но принуждение его к эмиграции за пределы Рейха[11]. В 1938—1941 годы из Австрии бежали около 126[11] или 135[14] (по разным источникам) тысяч евреев; около 15 тысяч из них вскоре погибли в странах, оккупированных Германией[15]. С этой волной эмиграции Австрия навсегда потеряла научные школы физиков, юристов, экономистов, венскую школу психоанализа и архитекторов Веркбунда[16][комм. 2]. Истребление оставшихся в Австрии евреев началась в июле 1941 года[15] и в целом завершилось к концу 1942 года[17]. Арестованных транзитом через Терезиенштадт вывозили в гетто и концлагеря на территории Белоруссии, Латвии и Польши, и там убивали[17]. В конце войны массовые убийства возобновились в самой Австрии, где на постройке оборонительных рубежей работали тысячи венгерских евреев[18]. В сельских районах Штирии истребление рабов-евреев, «приватизированных» местными нацистами, продолжалось в течение нескольких недель после капитуляции Германии[18][комм. 3]. Всего за семь лет погибла одна треть австрийского еврейства (около 65 тысяч человек[17][12]); всего 5816[12] человек, включая 2142[17] заключённых лагерей, дожили до конца войны в Австрии.

Общее число погибших от гитлеровских репрессий в Австрии оценивается в 120 тысяч человек[20]. В замке Хартхайм за два года (1940—1941) действия «программы Т—4» были убиты 18 269 психически больных[21]. Практически полностью были истреблены жившие в Австрии цыгане[22]. Наиболее сильное сопротивление нацистскому режиму оказали коммунисты[12]. Около 2700 были казнены за активное сопротивление и около 500 погибли с оружием в руках[12]. Ещё сто тысяч человек подверглись аресту по политическим мотивам[23]. Сопротивление австрийских немцев нацистскому режиму было малочисленно и не принесло результата; подавляющее большинство австрийцев до самого конца активно поддерживали режим[12]. Из 6,5 миллионов австрийцев всех возрастов 700 тысяч (17 % взрослого населения[24]) были членами НСДАП[комм. 4]. Выходцы из Австрии составляли непропорционально большую долю нацистского репрессивного аппарата: провинция, в которой жили 8 % населения Рейха, дала 14 % персонала СС и 40 % персонала лагерей смерти[25][26]. Свыше 1,2 миллиона австрийцев воевали на стороне Рейха[12]. Военные потери за годы войны составили 247 тысяч убитых военнослужащих и от 25 до 30 тысяч гражданских лиц, погибших от союзных бомбардировок и в ходе советского наступления 1945 года[20]. 170 тысяч австрийцев вернулись с войны инвалидами, более 470 тысяч оказались в союзном плену[20][комм. 5].

Московская декларация[править | править код]

Оборот «первая жертва Германии» применительно к Австрии появился в англоязычной публицистике в 1938 году, ещё до начала аншлюса[27]. В советской литературе он появляется в 1941 году, после вторжения Германии в СССР[28] («первой жертвой фашизма» советские авторы называли Испанию, подразумевая совместную агрессию Италии и Германии, а Австрии отводили место «первой жертвы Гитлера»[29]). 18 февраля 1942 года его произнёс Уинстон Черчилль в обращении к австрийским эмигрантам: «Мы никогда не забудем, что Австрия была первой жертвой нацистской агрессии. Народ Британии никогда не изменит делу освобождения Австрии от прусского ига»[30].

Британская инициатива[править | править код]

Союзники по антигитлеровской коалиции начали обсуждать послевоенную судьбу Австрии в 1941 году. 16 декабря И. В. Сталин сообщил Энтони Идену свой план расчленения Германии, в котором Австрия должна была вновь стать самостоятельным государством[31]. Британцы, ещё не строившие столь далёких планов, не возражали. В 1942—1943 годы отношение союзников к австрийскому вопросу изменилось: руководство СССР более не выдвигало новых планов, зато судьбой Австрии всерьёз занялись британцы[32]. 26 сентября 1942 года Иден впервые огласил план Черчилля по создания «Дунайской конфедерации» в составе бывших Австрии, Венгрии, Польши и Чехословакии — обширного буферного государства, отделившего бы Западную Европу от СССР[33][34]. Весной 1943 года 34-летний аналитик Форин-офиса Джеффри Гаррисон составил проект послевоенного устройства Австрии, ставший официальной политикой Великобритании в австрийском вопросе[35]. Воссоздание независимой, но слабой Австрии в границах Первой Республики, писал Гаррисон, было возможно только при готовности западных союзников поддерживать новое государство в течение многих лет[36]. Гаррисон не верил в способность австрийцев к самоорганизации, как и в вероятность поднять их на вооружённое сопротивление режиму[37]. Наилучшим решением с британской точки зрения была бы сильная конфедерации дунайских государств, с включением в неё Австрии как де-юре равноправного члена, а де-факто культурного и политического лидера[38]. Немедленное создание такого объединения в послевоенной Европе было невозможно; требовалось вначале основать независимую Австрию, обеспечить ей политические гарантии и финансовую поддержку, и лишь затем шаг за шагом обустраивать политический союз дунайских государств[39].

Советская историография 1970-х годов называла британский проект попыткой «протащить идею нового аншлюса»[33]. Целью союзников, писал М. А. Полтавский, было «создание в Европе конгломерата областей, которые стали бы постоянным очагом конфликтов»[33]. В современной западной историографии существует два взгляда на мотивы британских политиков[40]. Традиционная точка зрения рассматривает их действия исключительно как инструмент защиты британских интересов и противодействия СССР в деле послевоенного раздела Германии[40]. С альтернативной точки зрения Роберта Кейзерлингка британцы руководствовались в первую очередь ошибочными, утопичными планами разжечь в австрийских землях массовое сопротивление нацистскому режиму, расколоть германский рейх изнутри и создать в Австрии удобный плацдарм для вторжения с юга[40][41]. Сторонники обеих трактовок солидарны в том, что в 1943 году и британские, и американские политики ошибочно полагали, что Германия готова рухнуть либо под натиском советских войск, либо от народного возмущения внутри самого Рейха[42][43]. И в том, и в другом случае западным союзникам следовало срочно договориться с СССР о будущем Европы.

Согласование текста[править | править код]

В конце мая 1943 года план Гаррисона был одобрен британским кабинетом министров[39], а уже в июне В. М. Молотов известил Форин-офис, что любые ассоциации и конфедерации дунайских государств для СССР неприемлемы[40]. Заместитель Молотова С. А. Лозовский открыто называл такие союзы «инструментом антисоветской политики»[40]. Британцы от своего плана не отказались, и 14 августа 1943 Иден послал в Москву и Вашингтон составленный Гаррисоном проект «Декларации по Австрии», начинавшийся словами «Австрия — первая свободная страна, павшая жертвой нацистской агрессии…» (англ. «Austria was the first free country to fall victim to Nazi aggression…»)[39]. Вновь встретив сопротивление советских дипломатов, британцы пошли на уступки. По настоянию СССР из проекта исчезли упоминания об «ассоциации с государствами-соседями» и Атлантической хартии, «австрийский народ» в последнем абзаце был заменён на недвусмысленное «Австрия», а «нацистская агрессия» — на «гитлеровскую»[40]. Не менее сложными были и переговоры британцев с американцами[44].

Результатом торга между союзными министрами[40] стала Московская декларация по Австрии, принятая 30 октября и обнародованная 1 ноября 1943 года. Несмотря на все поправки текста, формула «первой жертвы» вошла в неё в практически неизменном виде: «Австрия, первая свободная страна, павшая жертвой гитлеровской агрессии, должна быть освобождена от германского господства…». Заканчивалась Декларация принятым по настоянию Сталина строгим напоминанием о том, что Австрия «не может избежать ответственности за участие в войне на стороне гитлеровской Германии…» (полный текст). В сталинской трактовке ответственность лежала не на конкретных людях, группах или партиях, но на обществе в целом; коллективной ответственности не мог избежать ни один австриец[34]. Сталин, подобно Черчиллю, также рассматривал Австрию как буфер между советской и англо-американской сферами влияния, и с «экспортом революции» не спешил[34]. Его краткосрочной целью была эксплуатация сохранившейся австрийской промышленности, человеческих и природных ресурсов; вероятно, именно поэтому Сталин настаивал на ужесточении формулировки об ответственности[34]. Авторы Декларации вряд ли могли подозревать, что «первая жертва» станет национальной идеей австрийцев, которую те будут тщательно культивировать и охранять, и которая надолго определит внешнюю политику Австрии[45]. Не ведали они и о том, что другая часть Декларации — об ответственности австрийцев — так и останется на бумаге[45].

Реакция воюющих австрийцев[править | править код]

Различные исторические школы признают, что военные поражения 1943 года заронили в австрийцах сомнение в будущем Рейха и способствовали распространению сепаратистcких настроений[46], но расходятся в оценке роли этих настроений в истории. С точки зрения официальной послевоенной австрийской идеологии началом полноценного «национального пробуждения» стало поражение в Сталинграде[46]. Советские историки утверждали, что в 1943 году в Австрии начался новый этап Сопротивления, а Московская декларация стала «важным фактором, оказавшим влияние на австрийский народ»[47]. Современные западные историки считают, что для решительных выводов о «возрождении» или «сопротивлении» нет оснований[46]. Безусловно, антигитлеровские и сепаратистские настроения распространялись и в Вене, и в австрийской глубинке, но примерно в той же мере, что и в остальных землях Рейха[48]. Этому способствовали поражения на фронте, выход Италии из войны, англо-американские бомбардировки, потоки беженцев и заключённых; влияние же Московской декларации западные историки отрицают. Эван Бьюки признаёт, что декларация воодушевила австрийских подпольщиков, но силы подполья не увеличила, и не способствовала распространению сепаратистских настроений[49]. Роберт Кейзерлингк пишет, что декларация принесла союзникам больше вреда, чем пользы[50]. Операция британских пропагандистов среди солдат-австрийцев на итальянском фронте провалилась[40]: Московская декларация не повлияла на боевой дух германских войск и, вероятно, лишь послужила подспорьем для геббельсовской контрпропаганды[50].

Реакция гражданского населения Австрии, в то время находившейся в глубоком тылу воюющей Германии, на Московскую декларацию была двойственной[49]. С одной стороны люди ошибочно решили, что статус «первой жертвы» поможет Австрии избежать союзных бомбардировок[49]. С другой, «Москва» в названии безошибочно ассоциировалась не с западными союзниками, но с непримиримым большевизмом[49]. В целом население приняло известие безразлично и не поддержало ни одну из оппозиционных Гитлеру групп[49][2]. Количество арестов в 1943—1944 годы возросло, но 80 % арестованных составляли рабочие-иностранцы, которых в одной Вене было 140 тысяч[51]. В течение 1944 года, по мере ухудшения военной и экономической обстановки, недовольство нарастало и среди австрийцев — но не режимом Гитлера, а наплывом беженцев, особенно протестантов, «с севера»[52]. Конфликты на бытовом уровне не подорвали боевой дух нации. Напротив, успехи союзников на фронтах и возобновление воздушных бомбардировок Австрии лишь консолидировали её население вокруг фигуры фюрера[53][54]. В ходе неудачного заговора 20 июля 1944 года население Вены полностью поддержало Гитлера[55].

Провозглашение лозунга[править | править код]

Памятник советским воинам в Вене. Высеченная на нём формула «…в боях с немецко-фашистскими захватчиками», с точки зрения австрийских политиков, подтверждала невиновность австрийцев[56]

13 апреля 1945 года советские войска заняли Вену. Две недели спустя, 27 апреля, учреждённое советскими оккупационными властями «временное правительство Австрии» под председательством Карла Реннера обнародовало «Декларацию об основании Второй Австрийской республики», в котором буквально воспроизвело текст Московской декларации[57]. Реннер, в прошлом активный сторонник аншлюса[58], по-прежнему считал его исторической необходимостью, и в обращении к нации выражал сожаление о том, что под давлением победителей Австрия и Германия вновь вынуждены существовать раздельно; большинство австрийцев были солидарны с ним в этом[59]. Но декларация 27 апреля, адресованная не столько соотечественникам, сколько странам-победителям, утверждала обратное: события 1938 года были результатом не договора равных сторон и не народного волеизъявления, но «неприкрытого внешнего давления, террористического заговора собственного национал-социалистического меньшинства, обмана и шантажа на переговорах, а затем и открытой военной оккупации … Третий Рейх Адольфа Гитлера лишил народ Австрии власти и свободы волеизъявления, и привёл его на бессмысленную и бесцельную бойню, в которой ни один австриец не желал участвовать»[60][61].

Декларация 27 апреля осторожно отвергла требование Московской декларации о собственном вкладе Австрии в её освобождение: поскольку, утверждали отцы Второй республики, в 1938—1945 годы австрийская государственность временно прервалась, то возрождённая Австрия не должна отвечать за преступления «оккупантов»[62][63]. В мае — июне 1945 года временное правительство закрепило это положение в официальной «доктрине оккупации» (нем. Okkupationsdoktrin)[62]. Вся вина и вся ответственность за преступления оккупационного режима, утверждали австрийцы, лежала на Германии — единственной преемнице гитлеровского рейха[62][64]. Практическим следствием «доктрины оккупации» стала позиция МИД Австрии по еврейскому вопросу: поскольку преследование евреев было делом рук не австрийцев, а германских оккупантов, то «в соответствии с международным правом австрийским евреям следует направлять требования о репарациях не Австрии, но германскому рейху»[11]. Для убеждения стран-победителей министр иностранных дел Карл Грубер организовал составление и издание «Красно-бело-красной книги»[de][65][66]. Тщательно и пристрастно скомпилированная подборка реальных документов и «исторических» комментариев, по замыслу австрийских политиков, должна была убедить власти стран-победителей в насильственном характере аншлюса (что соответствовало действительности) и о массовом неприятии австрийцами гитлеровского режима (что действительности не соответствовало)[65][комм. 6]. Составители «Книги» утверждали, например, что в 1938 году 70 % австрийцев не просто не поддерживали аншлюс, но якобы испытывали к нему «фанатичную вражду»[65]. Так был заложен миф, ставший идеологическим фундаментом послевоенной Австрии[67][66].

Cами основатели Второй республики, вероятно, имели моральное право считать самих себя жертвами политических репрессий. Двенадцать из семнадцати членов кабинета Леопольда Фигля, возглавившего правительство в декабре 1945 года, подвергались преследованию при Дольфусе, Шушниге и Гитлере; cам Фигль пережил заключение в Дахау и Маутхаузене[68] и к «сбежавшим от трудностей» эмигрантам относился высокомерно[69]. Не случайно, что спутником мифа «первой жертвы» стал миф о «дороге в Дахау» (нем. Der Geist der Lagerstrasse[70]): в соответствии с этой легендой во время заключения австрийские политики договорились о прекращении межпартийной вражды и навсегда объединились ради построения новой, демократической Австрии[71]. Представители крупнейших партий Первой республики — консерваторы, социал-демократы и коммунисты — действительно объединились, но лишь в апреле 1945 года[71]. С точки зрения современных историков, политиков объединил не сознательный выбор, но необходимость выживания в тяжелейших послевоенных условиях и целенаправленное давление союзных оккупационных властей[71]. Третьим основополагающим мифом стало утверждение о «всенародном единении» всех австрийцев в деле послевоенного восстановления, без которого страна не смогла бы выжить и возродиться. В действительности не менее важным фактором выживания Австрии была политическая и финансовая поддержка США[72].

См. также[править | править код]

Комментарии[править | править код]

  1. ↑ Хайдемари Уль датирует начало отказа от «доктрины жертвы» 1980 годом[1], Дэвид Арт 1986 годом[2], Эмбахер и Эккер — 1980-ми годами[3]
  2. ↑ Исход интеллектуалов начался до аншлюса, при режиме Дольфуса—Шушнига[16]. Однако, помимо эмиграции из Австрии, в 1933—1938 имел место и приток в Австрию эмигрантов — беженцев из Германии[6]
  3. ↑ Дело рабовладельцев из Граца дошло до суда британских оккупационных властей. Всего по горячим следам британцы вынесли штирийским нацистам 30 смертных приговоров, из них 24 были исполнены[19].
  4. ↑ В 1942 году, до больших военных потерь Рейха, соотношение было ещё большим: в НСДАП состояло 688 тысяч австрийцев, или 8,2 % всего населения. Вместе с членами семей они представляли четверть всех австрийцев[1]
  5. ↑ Несмотря на все перечисленные потери, фактическое население Австрии за годы войны не уменьшилось. Страна приняла сотни тысяч немцев, бежавших от союзных бомбардировок; в Австрии работали не менее миллиона иностранцев - военнопленных и рабочих из оккупированных Германией стран[11]. В апреле 1945 года на территории Австрии находились 1,65 миллиона перемещённых лиц[20].
  6. ↑ «Красно-бело-красная книга» замышлялась как многотомное издание. Второй том, который был анонсирован как «повесть об австрийском сопротивлении», так и не вышел в свет: для него, по официальной версии, не нашлось достаточно архивных свидетельств[66]

Примечания[править | править код]

  1. ↑ 1 2 Uhl, 1997, p. 66.
  2. ↑ 1 2 Art, 2005, p. 104.
  3. ↑ 1 2 Embacher and Ecker, 2010, p. 16.
  4. ↑ Uhl, 2006, pp. 40—41.
  5. ↑ Pelinka, 1988, p. 71.
  6. ↑ 1 2 Embacher and Ecker, 2010, p. 17.
  7. ↑ 1 2 3 4 5 Bukey, 2002, p. 33.
  8. ↑ Steininger, 2012, p. 12.
  9. ↑ Embacher and Ecker, 2010, p. 18.
  10. ↑ Steininger, 2012, p. 15.
  11. ↑ 1 2 3 4 5 Steininger, 2012, p. 16.
  12. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Embacher and Ecker, 2010, p. 19.
  13. ↑ Bukey, 1983, pp. 177,178.
  14. ↑ Embacher and Ecker, 2010, p. 15.
  15. ↑ 1 2 Полтавский, 1973, p. 97.
  16. ↑ 1 2 Schwarz, 2004, p. 179.
  17. ↑ 1 2 3 4 Полтавский, 1973, p. 99.
  18. ↑ 1 2 Bischof, 2004, p. 20.
  19. ↑ Polaschek, M. Austrian and British trials over massacres of Jews at the end of World War II // Austia in the European Union. — Transaction Publishers. — 2002. — P. 298—308. — (Contemporary Austrian studies). — ISBN 9781412817646.
  20. ↑ 1 2 3 4 Embacher and Ecker, 2010, p. 23.
  21. ↑ Embacher and Ecker, 2010, p. 21.
  22. ↑ Embacher and Ecker, 2010, p. 22.
  23. ↑ Embacher and Ecker, 2010, p. 20.
  24. ↑ Bekes, 2015, p. 308.
  25. ↑ Steininger, 2012, pp. 15, 16.
  26. ↑ Pelinka, 1997, p. 96.
  27. ↑ Paris Statesmen Fear Austria Is Only First Victim in Germany's Plans for Europe // The New York Times. — 1938. — № 19 February.
  28. ↑ Фишер, О. И. Австрия в когтях гитлеровской Германии. — Издание Академии наук СССР, 1941. — С. 1.
  29. ↑ Полтавский, 1973, с. 14.
  30. ↑ Полтавский, 1973, p. 136.
  31. ↑ Steininger, 2012, pp. 25—26.
  32. ↑ Steininger, 2012, p. 26.
  33. ↑ 1 2 3 Полтавский, 1973, p. 138.
  34. ↑ 1 2 3 4 Pick, 2000, p. 19.
  35. ↑ Steininger, 2012, p. 27, 33.
  36. ↑ Steininger, 2012, p. 31.
  37. ↑ Keyserlingk, 1990, pp. 138—139.
  38. ↑ Steininger, 2012, pp. 31—32.
  39. ↑ 1 2 3 Steininger, 2012, p. 33.
  40. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Steininger, 2012, p. 36.
  41. ↑ Keyserlingk, 1990, p. 157.
  42. ↑ Keyserlingk, 1990, pp. 132—133.
  43. ↑ Steininger, 2012, p. 27.
  44. ↑ Keyserlingk, 1990, p. 145.
  45. ↑ 1 2 Pick, 2000, p. 18.
  46. ↑ 1 2 3 Bukey, 2002, p. 186.
  47. ↑ Полтавский, 1973, p. 135.
  48. ↑ Bukey, 2002, pp. 186, 188, 193.
  49. ↑ 1 2 3 4 5 Bukey, 2002, p. 208.
  50. ↑ 1 2 Keyserlingk, 1990, pp. 159—160.
  51. ↑ Bukey, 2002, p. 205.
  52. ↑ Bukey, 2002, pp. 197, 198, 206.
  53. ↑ Bukey, 2002, p. 209.
  54. ↑ Keyserlingk, 1990, p. 163.
  55. ↑ Bukey, 2002, p. 213.
  56. ↑ Uhl, 2013, p. 210.
  57. ↑ Steininger, 2012, pp. 43—44.
  58. ↑ Steininger, 2012, p. 44.
  59. ↑ Bukey, 2002, p. 227.
  60. ↑ Proclamation of the Second Republic of Austria (Vienna, 27 April 1945). Le Gouvernement du Grand-Duche de Luxembourg. Дата обращения: 6 февраля 2016. Архивировано 16 февраля 2016 года.
  61. ↑ Uhl, 2006, p. 41.
  62. ↑ 1 2 3 Bischof, 2004, p. 18.
  63. ↑ Uhl, 1997, pp. 65—66.
  64. ↑ Embacher and Ecker, 2010, p. 25.
  65. ↑ 1 2 3 Bukey, 2002, p. 229.
  66. ↑ 1 2 3 Bischof, 2004, p. 19.
  67. ↑ Steininger, 2012, p. 13.
  68. ↑ Steininger, 2012, p. 14.
  69. ↑ Pelinka, 1997, p. 97.
  70. ↑ Art, 2005, p. 107.
  71. ↑ 1 2 3 Embacher and Ecker, 2010, pp. 25, 26.
  72. ↑ Embacher and Ecker, 2010, p. 26.

Литература[править | править код]

  • Полтавский, М. А. Дипломатия империализма и малые страны Европы. — М. : Международные отношения, 1973.
  • Art, D. The Politics of the Nazi Past in Germany and Austria. — Cambridge University Press, 2005. — ISBN 9781139448833.
  • Bailer, B.[de]. They Were All Victims: The Selective Treatment of the Consequences of National Socialism // Austrian Historical Memory and National Identity. — Transaction Publishers, 1997. — P. 103—115. — ISBN 9781412817691.
  • Bailer, B. Restitution and Compensation of Property in Austria 1945-2007 // New Perspectives on Austrians and World War II (Austrian Studies vol. I). — Transaction Publishers, 2011. — P. 306—340. — ISBN 9781412815567.
  • Bekes, C. et al. Soviet Occupation of Romania, Hungary, and Austria 1944/45–1948/49. — Central European University Press, 2015. — ISBN 9789633860755.
  • Berg, M. P. Challenging Political History in Postwar Austria: Veterans' Associations, Identity and the Problem of Contemporary History. — Central European History. — 1997. — Vol. 30. — P. 513—544.
  • Berger, T. War, Guilt, and World Politics after World War II. — 2012. — ISBN 9781139510875.
  • Bischof, G. Victims? Perpetrators? "Punching Bags" of European Historical Memory? The Austrians and Their World War II Legacies // German Studies Review. — 2004. — Vol. 27, № 1. — P. 17—32.
  • Bukey, E. B. Hitler's Austria: Popular Sentiment in the Nazi Era, 1938—1945. — University of North Carolina Press, 2002. — ISBN 9780807853634.
  • Bukey, E. B. Hitler's Hometown under Nazi Rule: Linz, Austria, 1938-45 // Central European History. — 1983. — Vol. 16, № 2. — P. 171—186.
  • Deak, I. Political Justice in Austria and Hungary after World War Two // Retribution and Reparation in the Transition to Democracy / Ed. J. Elster. — Cambridge University Press, 2006. — P. 124—147. — ISBN 9781107320536.
  • Embacher, H. and Ecker, M. A Nation of Victims // The Politics of War Trauma: The Aftermath of World War II in Eleven European Countries. — Amsterdam University Press, 2010. — P. 15—48. — ISBN 9789052603711.
  • Karn, A. Amending the Past: Europe's Holocaust Commissions and the Right to History. — University of Wisconsin Press, 2015. — ISBN 9780299305543.
  • Karsteiner, U. Sold globally — remembered locally: Holocaust Cinema // Narrating the Nation: Representations in History, Media, and the Arts. — Berghahn Books, 2013. — P. 153—180. — ISBN 9780857454126.
  • Keyserlingk, R. Austria in World War II: An Anglo-American Dilemma. — McGill-Queen's Press, 1990. — ISBN 9780773508002.
  • Knight, R. Denazification and Integration in the Austrian Province of Carinthia // The Journal of Modern History. — 2007. — Vol. 79, № 3. — P. 572-612.
  • Korostelina, K. History Education in the Formation of Social Identity. — Palgrave McMillan, 2013. — ISBN 9781137374769.
  • Monod, D. Settling Scores: German Music, Denazification, and the Americans, 1945—1953. — University of North Carolina Press, 2006. — ISBN 9780807876442.
  • Niederacher, S. The Myth of Austria as Nazi Victim, the Emigrants and the Discipline of Exile Studies // Austrian Studies. — 2003. — Vol. 11. 'Hitler's First Victim'? Memory and Representation in Post-War Austria. — P. 14—32.
  • Pelinka, A.[de]. The Great Austrian Taboo: The Repression of the Civil War // New German Critique. — 1988. — № 43. — P. 69—82.
  • Pelinka, A. The Second Republics Reconstruction of History // Austrian Historical Memory and National Identity. — Transaction Publishers, 1997. — P. 95—103. — ISBN 9781412817691.
  • Pelinka, A. SPO, OVP and the New Ehemaligen // Conquering the Past: Austrian Nazism Yesterday & Today / Ed. F. Parkinson. — Wayne State University Press, 1989. — P. 245-256. — ISBN 9780814320549.
  • Pick, H.[en]. Guilty Victims: Austria from the Holocaust to Haider. — I. B. Tauris, 2000. — ISBN 9781860646188.
  • Riedlsperger, M. E. FPO: Liberal or Nazi? // Conquering the Past: Austrian Nazism Yesterday & Today / Ed. F. Parkinson. — Wayne State University Press, 1989. — P. 257-278. — ISBN 9780814320549.
  • Riekmann, S. The Politics of Aufgrenzung, the Nazi Past and the European Dimension of the New Radical Right in Austria // The Vranitzky Era in Austria. — Transaction Publishers, 1999. — P. 78—105. — (Contemporary Austrian Studies, vol. 7). — ISBN 9781412841139.
  • Ritter, H. Austria and the Struggle for German Identity // German Studies Review. — 1992. — Vol. 15. — P. 111—129.
  • Schwarz, E. Austria, Quite a Normal Nation // New German Critique. — 2004. — № 93. Austrian Writers Confront the Past. — P. 175—191.
  • Steininger, R.[de]. Austria, Germany, and the Cold War: From the Anschluss to the State Treaty, 1938—1955. — Berghahn Books, 2012. — ISBN 9780857455987.
  • Stuhlpfarrer, K. Nazism, the Austrians and the Military // Conquering the Past: Austrian Nazism Yesterday & Today / Ed. F. Parkinson. — Wayne State University Press, 1989. — P. 190-206. — ISBN 9780814320549.
  • Uhl, H.[de]. Austria's Perception of the Second World War and the National Socialist Period // Austrian Historical Memory and National Identity. — Transaction Publishers, 1997. — P. 64—94. — ISBN 9781412817691.
  • Uhl, U. From Victim Myth to Coresponsibility Thesis // The Politics of Memory in Postwar Europe. — Duke University Press, 2006. — P. 40—72. — ISBN 9780822338178.
  • Uhl, H. From Discourse to Representation: Austrian Memory in Public Space // Narrating the Nation: Representations in History, Media, and the Arts. — Berghahn Books, 2013. — P. 207—222. — ISBN 9780857454126.
  • Utgaard, P. Remembering and Forgetting the Holocaust in Austrian Schools 1955—1996 // The Vranitzky Era in Austria. — Transaction Publishers, 1999. — P. 201—215. — (Contemporary Austrian Studies, vol. 7). — ISBN 9781412841139.
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Австрия_—_первая_жертва_нацизма&oldid=136712641