Сулакадзев, Александр Иванович (Vrlgtg;[yf, Glytvgu;j Nfgukfnc)

Перейти к навигации Перейти к поиску
Александр Иванович Сулакадзев
Предполагаемый портрет Сулакадзева, выполненный в 1826 году его сослуживцем В. Ф. Лазаревым-Станищевым[1]
Предполагаемый портрет Сулакадзева, выполненный в 1826 году его сослуживцем В. Ф. Лазаревым-Станищевым[1]
Дата рождения 3 ноября 1771(1771-11-03)
Место рождения
Дата смерти 13 марта 1829(1829-03-13) (57 лет)
Место смерти
Страна
Род деятельности коллекционер, фальсификатор
Логотип Викисклада Медиафайлы на Викискладе
Логотип Викитеки Произведения в Викитеке

Алекса́ндр Ива́нович Сулака́дзев (23 октября (3 ноября) 1771, село Пехлец, Рязанская губерния[2] — 1 (13) марта 1829[3], Санкт-Петербург) — русский библиофил, коллекционер рукописей и исторических документов, археограф-любитель, известный многочисленными фальсификациями.

Биография

[править | править код]

Дед А. И. Сулакадзева по отцу, Григорий Максимович Сулакадзе, был имеретинским дворянином (внук именовал его «князем», что опровергается документами), приехавшим в Москву, вероятно, с царём Грузии Вахтангом VI в 1724 году, а затем служившим при дворе имеретинской царевны Дарьи Арчиловны во Всехсвятском под Москвой. Отец Александра Ивановича, Иван Григорьевич (1741—1821), воспитывался в гимназии при Московском университете, занимал ряд канцелярских должностей, а с 1782 года (до увольнения в 1808 году в чине титулярного советника) служил рязанским губернским архитектором. В 1771 году И. Г. Сулакадзев женился на дочери служащего рязанской канцелярии, одно время исполнявшего должность рязанского полицмейстера С. М. Боголепова — Екатерине Степановне Боголеповой. Из детей Ивана Сулакадзева от обоих браков выжил только сын Александр[4].

А. И. Сулакадзев служил в лейб-гвардии Преображенском полку (1788—1797), вышел в отставку в чине армейского прапорщика. Перешёл на гражданскую службу: в 1799—1802 годах — в Провиантском штате, в 1803 году (недолго) — в Комиссии по построению Казанского собора, до 1819 года официально не служил, но неформально, вероятно, исполнял секретарские обязанности у министра внутренних дел князя А. Б. Куракина. С 1819 года до конца жизни — канцелярский служащий в Комиссии погашения долгов. Умер в чине титулярного советника[3].

Сулакадзев был женат на прусской подданной Софии Вильгельмовне Шрёдер (свидетелем при переходе жены Сулакадзева в православие был Г. Р. Державин), которая после его смерти вступила во второй непродолжительный брак с Альбертом фон Гочем.

Согласно филологу Ю. М. Лотману, в обширном круге любителей древности своего периода Сулакадзев принадлежал к числу наиболее осведомлённых. Он был начитан в сфере древних текстов, обладал навыками обращения с ними и с активно, но некритично следил за выходящей научной литературой[5]. Филолог М. Н. Сперанский, который специально изучал круг научных интересов Сулакадзева[6] писал, что приписки последнего, деланные на полях различных рукописей, «содержат большею частью библиографические справки начитанного Сулакадзева, его „ученые заметки“, иногда дополнения к старинному тексту». Сперанский считал, что интересы Сулакадзева «вращались преимущественно около отдаленной старины, не исключительно русской; чем эта старина была глубже, тем более она привлекала его. Начитанность же Сулакадзева в этой области, судя по библиографическим его ссылкам, несомненно была значительна, хотя, кажется, очень не систематична. Он усердно следил и читал все, что в области истории и археологии ему попадалось»[7]. Сулакадзев владел древними и новыми европейскими языками, его кругозор выходил за пределы русской научной литературы. Он был близок к литературным кругам своего периода, в особенности к группе Г. Р. Державина, интересовавшейся в тот период интересом стариной и народностью, откуда на Сулакадзева оказала влияние общеевропейская предромантическая культура[6].

Библиотека

[править | править код]

Сулакадзев имел большую библиотеку, в которой хранилось около 290 рукописей и около 600 других книг. Часть этой коллекции перешла к нему после смерти его друга Ф. В. Каржавина в 1812 году.

Сулакадзев был известным коллекционером. Его музей осматривали А. Н. Оленин, Г. Р. Державин и др. Он был известен императорам Павлу I и Александру I. Оленин рассказывал о посещении музея Сулакадзева следующее: «…когда я сказал ему, что на все его вещи нужны исторические доказательства, он с негодованием возразил мне: „Помилуйте, я честный человек и не стану вас обманывать“. В числе этих древностей я заметил две алебастровые статуйки Вольтера и Руссо…, и в шутку спросил: «А что это у вас за антики?» — «Это не антики, — отвечал он, — но точные оригинальные изображения двух величайших поэтов наших, Ломоносова и Державина»[8].

В конце 1840-х годов вдова Сулакадзева продала его библиотеку и коллекцию «диковин» чиновнику Виктору-Желиславу Корсаку (1820—1870), после смерти которого большая часть библиотеки Сулакадзева была распродана в Петербурге и пополнила собрания разных библиофилов. Значительная часть его книг и рукописей сохранилась и находится в государственных собраниях России. Некоторые вещи из собрания Сулакадзева с семьёй Корсаковых попали на Волынь, среди них: «Молитвенник князя Владимира» — вывезен Иоанном (Теодоровичем) и ныне находится в Нью-Йоркской публичной библиотеке, гравюра Кариона Истомина на шелку — ныне в Музее Академии художеств в Петербурге.

Литературная деятельность

[править | править код]

Сулакадзев писал пьесы, сохранившиеся в рукописи (не опубликованы и не ставились), вёл дневник, содержащий сведения о текущих литературных новинках, о восстании декабристов и следствии над ними. «Летопись» Сулакадзева содержит также данные о нём самом и его предках, как правило, достоверные и подтверждаемые документами.

Фальсификаты Сулакадзева

[править | править код]
Публикация отрывка сочиненного Сулакадзевым «рунического» «Гимна Бояна», сделанная Гавриилом Державиным в 1812 году в журнале «Чтения в Беседе любителей русского слова»[6]

Сулакадзеву принадлежат многочисленные исторические подделки и фантазии на исторические темы. Большинство своих фальсификаций Сулакадзев не пытался как-либо распространять или извлекать из них выгоду, они носили, по-видимому, характер романтической «игры для себя».

При его жизни получил известность только «Гимн Бояна», опубликованный при активном участии заинтересовавшегося им поэта Гавриила Державина. Об этом тексте стало известно, когда Сулакадзев объявил о наличии в его коллекции ряда текстов, написанных «новгородскими рунами», в числе которых был «Гимн Бояна», якобы написанный Бояном, персонажем «Слова о полку Игореве». Этот гимн привлёк внимание видных историков и литераторов того времени, в частности, Н. М. Карамзина[9]. Сулакадзев оказал большое влияние на поэта Державина, приводившего примеры из «новгородских жрецов» в «Рассуждении о лирической поэзии». На пике интереса к этим сочинениям Сулакадзев снабдил своих знакомых собственноручными списками данных произведений[9]. Один из этих списков был найден литературоведом Ю. М. Лотманом в архиве Державина[10]. Лишь благодаря этой находке текст «Гимна Бояну», или «Боянова гимна», известен в настоящее время[9].

Сулакадзев не опубликовал свои «рунические» тексты и не предъявил их специалистам для оценки подлинности, поэтому интерес к ним со стороны учёных быстро угас, а за самим коллекционером закрепилась репутация фальсификатора[11][9].

Сулакадзев создавал подложные приписки к подлинным рукописям, удревняющие их. Самая известная — считавшийся после его смерти утерянным и вновь обнаруженный в 1920 году на Украине «Молитвенник князя Владимира», в действительности являющийся новгородской рукописью XIV века. Ряд этих фальсификаций Сулакадзева выдержан на относительно высоком уровне. Менее удачную судьбу имели созданные Сулакадзевым стилизованные псевдоязыческие тексты: «Боянов гимн», «Вещания славянских жрецов», «Оповедь». Эти тексты Сулакадзев написал на языке с псевдославянскими формами, и в середине XIX века, вскоре после появления славянского сравнительно-исторического языкознания, они были разоблачены.

Фрагмент поддельной записи Сулакадзева, где упоминается «немец крщеной Фурцель», с правкой более позднего фальсификатора на «нерехтец Крякутной фурвин»
Почтовая марка, посвящённая полёту Крякутного, 1956

Рукопись Сулакадзева «О воздушном летании в России с 906 лета по Р. X.», впервые опубликованная в 1901 году, содержит упоминание о вымышленном полёте подьячего нерехтца Крякутного на воздушном шаре («фурвине»). Сулакадзев ссылался на записки своего деда по матери С. М. Боголепова. Этот полёт стал сюжетом советской пропаганды и опорой для идеи о «русском первенстве в воздухоплавании», публиковавшихся в СССР в период «борьбы с космополитизмом». Однако фотоанализ (результаты опубликованы в статье В. Ф. Покровской в 1958 году[12]) показал, что первоначально в рукописи вместо «нерехтец» читалось «немец», вместо «Крякутной» — «крщеной» (то есть «крещёный» немец — немец, перешедший в православие), вместо «фурвин» — фамилия крещеного немца — «Фурцель». Исправления были сделаны, по-видимому, не самим Сулакадзевым, а другим фальсификатором[13]. Существование «немца Фурцеля» также не имеет никаких документальных подтверждений, поскольку никаких данных об этом полёте в документах рязанской воеводской канцелярии за 1731 год не обнаружено[14]. В. Ф. Покровская пришла к выводу, что «Сулакадзев (скорее всего со спекулятивными целями) фальсифицировал свою рукопись, сделав из неё очередную научную сенсацию. Считать её поэтому сколько-нибудь достоверным источником, конечно, будет невозможно до тех пор, пока не обнаружатся подлинные „Записки Боголепова“. Розыски, которые в этом направлении ведутся довольно давно, положительных результатов ещё не дали»[12]. Ряд исследователей считают, что исправление «Фурцель» на «Крякутной» было сделано с целью маскировки явной фальшивки: фамилия немца, который «надул дымом поганым и вонючим» сделанный им шар, образована от немецкого грубого furzen — «испускать газы, пердеть»[15][16].

Памятник Крякутному в Нерехте

До раскрытия фальсификации история о первом воздухоплавателе Крякутном считалась подлинной и пользовалась вниманием в Советском Союзе. Так, статья о Крякутном была внесена во второе издание Большой советской энциклопедии (т. 23, с. 567); о полёте было написано в школьных учебниках; в 1956 году, к 225-летию полёта, была выпущена памятная марка, и в Нерехте был воздвигнут памятник Крякутному (стела с надписью — «Город Нерехта — родина первого русского воздухоплавателя Крякутного…»), у которого принимали в пионеры[17][18]. В Нерехте была улица Крякутного (впоследствии переименованная в честь Юрия Гагарина)[19]. Памятник-стела Крякутному стоит в Нерехте до сих пор, несмотря на разоблачение мифа. И после установления фальсификации, ссылки на полёт Крякутного продолжают воспроизводится. В 1971 году этот рассказ появился в третьем издании Большой советской энциклопедии.

В другой фальсификации Сулакадзева — книге «Оповедь», опубликованной в 1850-е годы — история Валаамского монастыря удревняется до X века.

Грубой подделкой оказалась имевшая успех рукопись «Перуна и Велеса вещания в Киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим». Успех подделки объяснялся состоянием науки того времени[8].

Сулакадзев также составил каталог любопытных и редких книг, с пометами напротив названий книг, которые у него имелись (или якобы имелись) — так называемый «Книгорек». Часть из них была подлинными рукописями (нередко в них имелись вставки самого владельца или по крайней мере вставки младше рукописи), другая часть этого каталога признаётся почти всеми историками целиком сфальсифицированной. Среди них было, в частности, «Таинственное учение из Ал-Корана на Древнейшем арабском языке, весьма редкое — 601 года», то есть созданная якобы за десятилетия до появления не только Корана, но и самого ислама в современном виде. Им же, вероятно, был сочинён текст «Из Хронографа. О браках царя Ивана Васильевича», послуживший причиной распространения сомнительных историй о Василисе Мелентьевой и Марии Долгорукой.

Фальсификаты Сулакадзева в большинстве своём были утеряны. Длительное время кроме двух коротких отрывков (одного из «Гимна Бояна», другого из «Ответов новгородских жрецов»), опубликованных Державиным в «Чтениях в Беседе любителей русского слова» (1812), в распоряжении исследователей не имелось ни одного текста[6]. М. Н. Сперанский отмечал: «В нашем распоряжении нет ни одной подделки в том виде, в каком она вышла из рук Сулакадзева»[20]. В архиве Державина Ю. М. Лотман обнаружил написанную рукой Сулакадзева рукопись: «Описание и изображение двух оригинальных древних рукописей, находящихся в С. П. [Санкт-Петербурге] в библиот [библиотеке] Сулакадзева». Рукопись сохранилась частично и представляет копию одного произведения — «Гимна Бояна». Второе (видимо, это «Ответы жрецов») не сохранилось[21].

Фальсификаты, автором которых мог быть Сулакадзев

[править | править код]

В 1800 году Пётр Дубровский привёз в Петербург собранную им во Франции коллекцию ценных рукописей, но она не заинтересовала ни императорскую семью, ни двор. Тогда Дубровский решил пойти на фальсификацию и заявил, что часть древнерусских рукописей из коллекции — это остатки библиотеки дочери Ярослава Мудрого Анны Ярославны, которая впоследствии стала женой французского короля Генриха I, и таким образом якобы эти рукописи попали во Францию. В связи с этим на одной из рукописей была сделана подложная надпись от имени Анны Ярославны. Подделку не распознали, и в 1805 году коллекция была принята в дар в Императорскую публичную библиотеку и Эрмитаж. Впоследствии было доказано, что Анна Ярославна не могли сделать надпись, так как она жила и умерла в XI веке, а рукопись (современный шифр РНБ, F.п. I.262) была создана намного позже — она является сербским списком «Устава Иерусалимского» и датируется XIV веком[22][23]. Добавление этой надписи часто приписывается Сулакадзеву[24], но без полной уверенности — её автором мог быть и сам Дубровский.

В. Ф. Покровская, автор статьи о результатах фотоанализа (1958) рукописи Сулакадзева «О воздушном летании в России с 906 лета по Р. X.» (с упоминанием якобы первого воздухоплавателя Крякутного), писала, что исправления в рукописи с «немца крещёного» на «нерехтца Крякутного» были сделаны самим Сулакадзевым[12]. Однако этот вывод не подтверждается палеографическим анализом[13]. Сулакадзев является автором рукописи и вероятным фальсификатором записи о первом воздухоплавателе-немце[12][13], но исправление на «Крякутного» было сделано другим фальсификатором[13].

Лингвист Л. П. Жуковская[25][26] (автор первой советской публикации, посвящённой «Велесовой книге»[13]), историк академик Б. А. Рыбаков[27] и некоторые другие учёные связывали с Сулакадзевым историю «Велесовой книги», псевдославянский язык которой напоминает «языческие» подделки Сулакадзева. Наиболее вероятным автором «Велесовой книги» считается один из её первых публикаторов эмигрант Юрий Миролюбов[28][13]. Филолог А. А. Алексеев, считая наиболее вероятным автором Миролюбова, допускают и возможность авторства Сулакадзева[29]. Кроме того, в «Книгореке» Сулакадзева фигурируют некие датируемые IX веком сочинения жреца, написанные на буковых досках (что близко к тому, как публикаторы «Велесовой книги» описывали её), хотя Сулакадзев и не утверждал, что этот «раритет» когда-либо у него находился.

Археолог А. Л. Монгайт на основании изучения его рукописи «Книгорек», где содержится упоминание о 45 «буковых досках» с письменами в его собрании предложил версию, что вероятным автором «Велесовой книги» является Сулакадзев, а Миролюбов лишь продолжил его начинание, либо сам не понимая сущности подделки и принимая дощечки за подлинный исторический артефакт, либо намеренно создавая фальсификацию[30]. Филолог О. В. Творогов, разделяющий версию авторства Миролюбова, отмечал большое число сходств «Велесовой книги» с подделками Сулакадзева. Их сближает бессвязность языка в попытке придать древность, схожие псевдославянские имена, перекличка со «Словом о полку Игореве», изобретённый алфавит, сходный с рунами (именно «рунический» алфавит неоднократно упоминал Миролюбов), характер написания слов с пропуском гласных букв (во фрагментах сочинений Сулакадзева, опубликованных Гавриилом Державиным: плъ, блгъ, слвы, злтымъ, жрцу и т. д.). Написания букв в рукописи Сулакадзева (как можно судить по публикации Державина, который, вероятно, привёл клише с копии), очень близки к написаниям на фотографии «дощечки», опубликованной Миролюбовым. Наиболее велико сходство необычной по начертанию буквы, которая у Сулакадзева означала букву «в», а у Миролюбова — «б». В каталоге своей библиотеки, перечисляя «исполненные или пока только задуманные подделки», как писал о них А. Н. Пыпин, Сулакадзёв назвал: «Патриарси. Сея вырезана на буковых досках числом 45», а также: «О Китоврасе; басни и кощуны», с примечанием: «На буковых досках вырезано и связаны кольцами железными, числом 143 доски, 5 века на славенском». Эти описания и осуществлённые Сулакадзевым подделки могли послужить основой для идей Миролюбова по созданию «Велесовой книги»[31]. По мнению историка В. П. Козлова, основой методологии подлога «Велесовой книги» её автор, которым он считает Миролюбова, сделал принцип неповторимости, необычности языка, графики и содержания текста. Эта необычность избавляла автора от усилий по изучению закономерностей развития славянских языков и письменности. В то же время Миролюбивым и его последователями, такими как Сергей Лесной, Валерий Скурлатов и Н. Николаев, необычность использовалась как аргумент в пользу подлинности этого текста. Аналогичный приём применял при создании своих фальсификатов Сулакадзев[32]. Согласно Козлову, единственным, что связывает «Велесову книгу» с Сулакадзевым, является фальсифицированная запись в его «Книгореке» о «буковых досках», которая, предположительно, могла стать толчком для подделки Миролюбова[13].

Историк Н. Н. Воронин назвал Сулакадзева автором фальсификации «Сказание о Руси и о вещем Олеге»[33]. По мнению историка В. П. Козлова, для вывода об авторстве Сулакадзева нет никаких оснований[13].

Согласно В. П. Козлову, по причине репутации Сулакадзева как известного фальсифиакатора наблюдается некоторая склонность исследователей (названная им «синдромом Сулакадзева») бездоказательно приписывать ему подделки, созданные другими авторами[13].

Оценки деятельности

[править | править код]

Литературовед и этнограф А. И. Пыпин писал о Сулакадзеве: «По-видимому, в своих изделиях он гнался прежде всего за собственной мечтой восстановить памятники, об отсутствии которых сожалели историки и археологи… объяснить древние события, о которых не осталось никаких сведений… Недостаточное знание подлинных фактов развило, с одной стороны, доверчивость, а с другой — большую смелость в обращении с предметами старины: была простодушная мысль, что если нет старины, то её можно придумать, а другие верили таким выдумкам».

В XX веке лингвистические и археографические изыскания Сулакадзева становились предметом исследования литературоведов[13].

По мнению фольклориста, филолога и византиниста М. Н. Сперанского, «фальсификаторская деятельность Сулакадзева характерна для эпохи общеевропейского романтизма, вызвавшего и на Западе несколько ранее, нежели у нас, полосу подделок старины в области истории и литературы»[8].

Филолог Ю. М. Лотман писал:

В исследовательской литературе за Сулакадзевым установилась печальная слава человека невежественного и обманщика. Действительно, если рассматривать Сулакадзева в ряду исследователей древней русской письменности, деятельность его ничего, кроме раздражения, вызвать не может. Если можно было бы говорить о каком-либо воздействии писаний Сулакадзева на развитие научной мысли в России, то его следовало бы оценить отрицательно. С этой точки зрения его деятельность не представляет никакого интереса. Однако вопрос предстанет несколько в ином свете, если рассматривать сочинения Сулакадзева как литературные памятники, стилизации. При таком подходе они позволят судить о том, какой могла быть в литературном отношении выполненная в конце XVIII — начале XIX в. подделка неизвестного памятника древнейшей русской письменности[34]. Не следует думать, что очевидная неудача Сулакадзева связана лишь с его индивидуальной неподготовленностью или неодаренностью. Подделки — бесспорно, труднейший жанр литературного творчества[35].

По мнению историка В. П. Козлова, Сулакадзев является наиболее известным российским фальсификатором исторических источников и наиболее масштабным изготовителем подделок. Последнее заключение Козлов основывает на следующих обстоятельствах: «непостижимая дерзость в изготовлении и пропаганде фальшивок, размах и „жанровое“ или видовое разнообразие изделий, вышедших из-под его пера»[13].

См. также

[править | править код]

Примечания

[править | править код]
  1. ↑ Рыбалка, 2018.
  2. ↑ «Летопись» Сулакадзева: ОР РГБ, ф. 96, д. 14, л. 18, цит. по блогу А. А. Рыбалки (anrike.livejournal.com)
  3. ↑ 1 2 РГИА, Фонд комиссии о погашении долгов, по блогу А. А. Рыбалки Архивная копия от 9 сентября 2017 на Wayback Machine.
  4. ↑ Д. Н. Костышин (сост.) История Московского университета (вторая половина XVIII — начало XX века). Сборник документов. Том 3. 1757. М., Academia, 2014.
  5. ↑ Лотман, 1962, с. 396—397.
  6. ↑ 1 2 3 4 Лотман, 1962, с. 397.
  7. ↑ Сперанский, 1956, с. 63—64.
  8. ↑ 1 2 3 Монгайт, 1969, с. 70—74.
  9. ↑ 1 2 3 4 Бесков, 2017, с. 11.
  10. ↑ Лотман, 1962, с. 396—404.
  11. ↑ Козлов, 1996, с. 155—169.
  12. ↑ 1 2 3 4 Покровская, 1958, с. 634—636.
  13. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Козлов. Хлестаков отечественной «археологии», 2004, с. 199—236.
  14. ↑ Лихачёв Д. С. Текстология
  15. ↑ Рыбалка, 2018, с. 72—93.
  16. ↑ Попов, Пантелеева, 1991.
  17. ↑ Александр Малахов. Создатели древностей. Дата обращения: 28 апреля 2009. Архивировано 4 марта 2016 года.
  18. ↑ Сергей Макеев. Летучий подьячий. Дата обращения: 28 апреля 2009. Архивировано из оригинала 10 февраля 2009 года.
  19. ↑ Дискуссия о восстановлении исторических названий улиц города Нерехты // Краеведческий альманах «Костромская земля» (Выпуск 2). Дата обращения: 1 июля 2013. Архивировано 20 мая 2013 года.
  20. ↑ Сперанский, 1956, с. 67—68.
  21. ↑ Лотман, 1962, с. 397—398.
  22. ↑ Исторический обман Архивировано 17 октября 2011 года.
  23. ↑ The State Hermitage Museum Архивировано 24 июня 2009 года.
  24. ↑ Левшина Ж. Л. К вопросу о методах работы фальсификаторов XIX века (на примере подложной записи Анны Ярославны на сербском уставе XIV века) // Славянское и балканское языкознание: Палеославистика — 2. М.: Институт славяноведения, 2019. С. 168—182
  25. ↑ Жуковская, 1960, с. 142—144.
  26. ↑ Жуковская, 2004, с. 31—38.
  27. ↑ Буганов, Жуковская, Рыбаков, 2004, с. 39—46.
  28. ↑ Данилевский И. Н., 2005, с. 128—129.
  29. ↑ Алексеев. Опять о «Велесовой книге», 2004, с. 94—108.
  30. ↑ Монгайт, 1968, с. 42—47.
  31. ↑ Творогов. Что же такое «Влесова книга»?, 2004, с. 47—85.
  32. ↑ Козлов. «Дощечки Изенбека», или Умершая «Жар-птица», 2004, с. 148—175.
  33. ↑ Воронин, 1975, с. 183.
  34. ↑ Лотман, 1962, с. 396.
  35. ↑ Лотман, 1962, с. 404.

Литература

[править | править код]
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Сулакадзев,_Александр_Иванович&oldid=141640345