Болтин, Иван Никитич (>klmnu, Nfgu Untnmnc)

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Болтин; Болтин, Иван.

Иван Никитич Болтин
герб дворянского рода Болтиных
член Военной коллегии
24 ноября 1788 — 17 октября 1792
Монарх	Екатерина II
прокурор Военной коллегии
15 марта 1781 — 17 октября 1792
Монарх	Екатерина II
Директор Васильковской таможни
13 июня 1769 — 1779
Монарх	Екатерина II
Губернатор	Фёдор Матвеевич Воейков; Яков Васильевич Ельчанинов
Рождение	12 января 1735(1735-01-12) или 1 (12) января 1735 Ждамирово, Алатырский уезд, Алатырская провинция, Нижегородская губерния, Российская империя
Смерть	17 октября 1792(1792-10-17) (57 лет) или 6 (17) октября 1792 (57 лет) Санкт-Петербург, Российская империя
Место погребения	Лазаревское кладбище Александро-Невской лавры
Род	Болтины
Отец	Никита Борисович Болтин
Мать	Дарья Алексеевна Чемоданова
Супруга	Ирина Осиевна Пустошкина
Дети	Екатерина Ивановна Болтина
Учёное звание	член Академии Российской
Деятельность	история
Военная служба
Годы службы	1751—1765; 1781—1792
Принадлежность	Российская империя
Род войск	армия
Звание	генерал-майор
Научная деятельность
Научная сфера	история, философия

Иван Никитич Болти́н (1 [12] января 1735, с. Ждамирово, Нижегородская губерния — 6 [17] октября 1792, Санкт-Петербург) — русский историк, гуманист, генерал-майор.

Краткая биография

Родился в дворянской семье. Начальное образование получил дома. В 16 лет был зачислен рядовым в конногвардейский полк. В 1765 году вышел в отставку в чине премьер-майор. Крупный землевладелец, владелец 900 душ мужского пола.

13 июня 1769 года назначен директором таможни в Василькове. В 1779 году, по ходатайству Г. А. Потёмкина (с которым служил в одном полку в 1761—1765), пожалован в надворные советники. С 27 мая 1779 г. служил в главной таможенной канцелярии (Петербург) до её закрытия (1780), в том же году пожалован в коллежские советники. С 15 марта 1781 года до конца жизни — прокурор военной коллегии. С апреля по ноябрь 1783 года состоял при Г. А. Потёмкине в Новороссии. В 1786 году произведён в генерал-майоры, с 24 ноября 1788 года одновременно — член военной коллегии.

Видный масон, уже во второй половине 1750-х годов входил в ложу, работавшую по французской рыцарской системе, затем великий мастер капитула строгого наблюдения. В 1779 году великий ритор для русского языка Провинциональной (Национальной) ложи.

С 21 октября 1783 года, со времени открытия Российской академии, состоял её членом. Вместе с Д. И. Фонвизиным, Г. Р. Державиным и другими авторами принял участие в составлении первого толкового словаря русского языка.

Умер от каменной болезни (как утверждал митрополит Евгений) или от чахотки (по данным метрических книг). Похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Его архив был приобретён А. И. Мусиным-Пушкиным.

Семья

• Отец — Никита Борисович Болтин (1672—1738), стольник, капитан, комиссар в Кригс-комиссариате; помещик Арзамасского, Нижегородского, Муромского, Рязанского и Алатырского уездов.
• Мать — Дарья Алексеевна Чемоданова, три раза была замужем. Первым её мужем был Пётр Михайлович Дубенский, сержант санкт-петербургского пехотного полка. По смерти его, она вышла замуж за Н. Б. Болтина, а после за майора, Ивана Егоровича Кроткого. Живя в Петербурге, Кроткой (Кротков) вёл разгульную жизнь и наделал много долгов.
• Жена — Ирина Осиевна Пустошкина, дочь новгородского помещика, коллежского асессора Осия Ивановича Пустошкина;
• Дочь — Екатерина (1756—23.05.1790), замужем за статс-секретарём П. А. Соймоновым (1737—1800), сенатором, действительным тайным советником; их дочери обе перешли в католичество:
  • София (22.11.1782—26.8.1857) — фрейлина, писательница, хозяйка литературного салона в Париже; замужем за Н. С. Свечиным (1759 — 11.11.1850), генералом от инфантерии, санкт-петербургским военным губернатором;
  • Екатерина (23.05.1790 — 27.02.1873), замужем за князем Г. И. Гагариным (17.05.1782 — 12.02.1837), дипломатом и поэтом.

Исторические взгляды

Дочь Екатерина Соймонова
Художник Жан Луи Вуаль

Болтин много ездил по России и путём непосредственного наблюдения хорошо ознакомился с различными сторонами народного быта. Вместе с тем, «через многие лета в отечественной истории упражняясь», он собрал обширный запас сведений о русской старине по летописям, грамотам и изданным к тому времени сочинениям. Результаты своих исследований Болтин пробовал сначала изложить в форме историко-географического словаря, который, при выполнении плана, разбился на два самостоятельных: собственно историко-географический словарь и толковый славяно-русский словарь. И тот и другой остались, однако, не законченными. Тем не менее работа по составлению словаря послужила для Болтина дальнейшей подготовкой к роли русского историка. Научные интересы Болтина сформировались на основе знакомства с исторической литературой, в том числе с трудами В. Н. Татищева и французских просветителей. Участвовал в публикации исторических памятников — подготовил издание «пространной редакции „Русской правды“» на основе нескольких списков (1792) и другие. В «Примечаниях на историю древней и нынешней России г. Леклерка» (т. 1—2, 1788—1794) изобличал французского автора в невежественном и недобросовестном освещении русской истории. Вёл полемику с М. М. Щербатовым: «Ответ генерал-майора Болтина на письмо Щербатова, сочинителя Российской истории» (1789), «Критические примечания на Историю князя Щербатова» (2 тома, 1793—1794).

Сочинения Болтина имели, как видно из заглавий, критические задачи; но автор в самых широких размерах использовал в них накопленный им запас знаний и наблюдений, так что в них с достаточной полнотой отразились положительные исторические его взгляды. У Болтина очень цельное мировоззрение. По теоретическим взглядам он близко стоит к представителям тогдашнего механического направления исторической мысли, примыкавшего в своём источнике к Бодену. И для Болтина закономерность исторических явлений есть центральная идея, которой руководится историческое исследование. Историк должен, по его мнению, излагать «обстоятельства, нужные для исторической связи и объяснения последственных бытий»; подробности допустимы только при условии, если они служат к выяснению последовательности явлений; в противном случае это будут «пустые разговоры». Основным типом «последовательности бытий» Болтин считает причинную связь, как она проявляется в факте воздействия физических условий на человека. «Главное влияние в человеческие нравы, в качества сердца и души, имеет климат»; непосредственно «различные состояния климата производят перемены в теле человека,… а понеже тело и душа очень тесно сопряжены,… те же действия производят и на тело». Рядом с климатом как главным фактором Болтин признает значение других второстепенных, каковы, например, «обхождение с чужими народами, чужестранные ества и пряные коренья, образ жизни, обычаи, переменная одежда, воспитание» и прочее. Эти факторы содействуют влиянию главного или препятствуют ему, а иногда, при постоянстве последнего, и сами могут определить «нравы» людей; например, «они суть причиною, что нынешние наши нравы с нравами наших отцов никакова сходства не имеют». Таким образом, климату и «побочным обстоятельствам» как действующим причинам противостоят в качестве объекта воздействия «нравы». Нравы или национальный характер являются для Болтина фундаментом, на котором строится государственный порядок: наблюдаемые в истории перемены «в законах» происходят «по мере измены в нравах». А отсюда следует и практический вывод: «Удобнее законы сообразить нравам, нежели нравы законам; последнее без насилия сделать не можно». Эти теоретические взгляды Болтин применяет к объяснению русского исторического процесса. Россия «ни в чём не похожа» на другие европейские государства, потому что слишком различны её «физические местоположения» и совсем иначе сложился ход её истории.

Русскую историю Болтин начинает с «пришествия Рюрика», который «подал случай к смешению» руссов и славян. Потому пришествие Рюрика Болтину и представляется «эпохой зачатия русского народа», что эти племена, различавшиеся раньше своими свойствами, образовали через смешение новый народ, который затем «нравы и свойства получил сообразные климату, правлению и воспитанию, под коими жил». Уже при первых князьях русские имели «правление, на коренных законах и непременных правилах утверждённое», с которым мы знакомимся отчасти по договорам с греками. Выступил с критикой норманской теории, и сделал ценные наблюдения по истории феодальных отношений: выделял в особый период время удельного дробления, в русской феодальной иерархии увидел аналогию с европейским вассалитетом, впервые поставил вопрос о происхождении крепостного права в России. Болтин рассматривал русский исторический процесс как процесс, управляемый законами, общими для всех народов. В основе своей древние законы тождественны с «Русской правдой», в которую были внесены лишь несущественные изменения «по различию времён и происшествий». Но «великая перемена» произошла «в законах и обыкновениях» с раздроблением Руси на уделы, когда «нужды и обстоятельства каждого стали быть особенными». Под давлением последних издавались в уделах местные законы, которые своими различиями производили «ещё вящшую отмену в нравах». Различие в нравах, созданное удельным раздроблением, сохраняло своё значение и при начавшемся потом процессе политического объединения Руси, явившись препятствием к установлению единого государственного порядка при Иване III и Василии III: «Нельзя было согласить законов, не соглася прежде нравов, мнений и польз». Только в царствование Ивана Грозного наступило время для этого, и с изданием «Судебника» восстановлен был в силе общий закон, действовавший раньше, то есть «Русская Правда», простым видоизменением которой Болтин считает «Судебник» 1550 г. В последующее время «нравы» подвергались воздействию со стороны законодательства, например с изданием «Уложения», и со стороны просвещения. Болтин, в общем, не одобряет первый способ воздействия; зато он больших результатов ждёт от второго, в особенности от просветительных мероприятий Екатерины. В своих «Примечаниях» Болтин высказывает ряд интересных соображений и по социальной истории России, например, по истории крестьянства и дворянства, по вопросу о холопстве; но эта сторона осталась вне его основной исторической схемы. Целостностью и продуманностью взглядов на русскую историю Болтин далеко превосходит и современных ему, и многих следовавших за ним историков. По многочисленным ссылкам в «Примечаниях» видно, что Болтин был хорошо знаком с представителями западного просвещения (например, с Вольтером, Монтескьё, Мерсье, Руссо, Бейлем и другими), но при этом не утратил чувства живой связи настоящего с родной стариной и, не вдаваясь в крайности, умел ценить значение национальной индивидуальности. По его убеждению, Русь выработала свои нравы, и их надо беречь, — иначе мы рискуем стать «непохожими на себя»; но она была бедна просвещением, — и Болтин не против того, чтобы русские заимствовали «знания и искусства» у западных соседей. При таком настроении Болтин был больно задет Леклерком, который в своей «Histoire physique, morale, civil et politique de la Russie ancienne et moderne» высказал много отрицательных, иногда пренебрежительных суждений о русской жизни; отсюда и решение Болтина обнаружить заблуждения французского историка, вольные и невольные. Но он не удержался на точке зрения объективного критического разбора сочинения: под влиянием патриотического чувства он старается местами ослабить впечатление от тёмных сторон древнерусской жизни, отмечая соответствующие недостатки и в истории западных нравов, иногда даже скрашивая действительно в ущерб беспристрастию [например, в согласии с автором «Антидота» (Екатериной), утверждая, что в России крестьянам живётся лучше, чем во всяком другом государстве]. Эта черта сообщает историческому мировоззрению Болтина субъективно-моральный оттенок. Подобный строй мыслей и чувств сближал Болтина с Екатериной II, взгляды которой со времени французской революции приняли националистическое направление. Этим объясняется, что «Примечания» на историю Леклерка и задуманы были не без участия императрицы, действовавшей через Потёмкина, и были изданы на её средства.

Несмотря на ошибочность многих положений Болтина, его общие построения и периодизация русской истории имели положительное значение для русской исторической науки. В области источниковедения Болтин чётко сформулировал задачи отбора, сопоставления и критического анализа источников. В «Примечаниях» на труды Леклерка и Щербатова впервые дал полный обзор исторической географии Начальной русской летописи.

Избранные труды

• Болтин И. Н. Критическия примечания генерал-майора Болтина на первый [-второй] том истории князя Щербатова. — СПб.: Тип. Корпуса чужестранных единоверцов, 1793—1794. — Т. 1, 2. — 352+479 с.
• Болтин И. Н. Ответ генерал майора Болтина на письмо князя Щербатова, сочинителя Российской истории. — СПб.: Тип. Горнаго училища, 1789. — 181 с.
  • . — 2-е изд. — Во граде св. Петра: Иждивен. И. Глазунова : Имп. тип., 1793. — 160 с.
• Болтин И. Н. Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка. — [СПб.]: Тип. Горнаго училища, 1788. — Т. 1, 2. — 615+588 с. — 1200 экз.
• Болтин И. Н. Хорография Сарептских целительных вод : С приложениями нужных сведений и советов, для имеющих намерение к тем водам ехать, для своего пользования. — СПб.: Тип. Гос. воен. коллегии, 1782. — 131 с.
• Екатерина II. Подражание Шакеспиру : Историческое представление без сохранения феатральных обыкновенных правил, из жизни Рюрика / С примечаниями генерал-маиора И. Болтина. — СПб.: Имп. тип., 1792. — 46+59 с.
  • . — 3-е изд. — СПб.: Тип. корпуса чужестранных единоверцов, 1792. — 69+88 с.
• Подробная летопись от начала России до Полтавской баталии. — СПб.: Печ. у И. К. Шнора, 1798—1799. — (Изд. Н. А. Львовым по рукописи, найденной им в Спасо-Евфимиевом монастыре. В «Предуведомлении» сообщается: «Искусный в отечественной истории и безпристрастный оной писатель, покойный Иван Никитич Болтин, принявший на себя труд исправить погрешности переписчиков первой части, почитал Летопись сию произведением митрополита Феофана [Прокоповича]»). — 1200 экз.
  • Ч. 1. — 1798. — 26+233 с.
  • Ч. 2. — 1798. — 11+243 с.
  • Ч. 3. — 1799. — 7+327 с.
  • Ч. 4. — 1799. — 6+200 с.
• Правда руская или Законы великих князей Ярослава Владимировича и Владимира Всеволодовича Мономаха : С преложением древняго оных наречия и слога на употребительные ныне, и с объяснением слов и названий из употребления вышедших / В изд. приняли участие И. Н. Болтин, И. П. Елагин и А. И. Мусин-Пушкин. — [СПб.]: Тип. Св. правит. синода, 1792. — 21+100+16 с.
  • . — [М.]: Моск. Синод. тип., 1799. — 21+104+16 с.
• Словарь Академии Российской / В сост. словаря приняли участие Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, И. Н. Болтин, И. И. Лепехин, С. Я. Румовский, Н. Я. Озерецковский и др. — СПб.: При Имп. Акад. наук, 1789—1794. — Т. 1—6. — 620 экз.

Литература

• Валк С. Н. «Правда русская» в изданиях и изучениях XVIII — нач. XIX вв. // Археографический ежегодник за 1958 г. — М., 1960. — С. 141—149.
• Дмитриев Л. А. История первого издания «Слова о полку Игореве». — М.; Л, 1960. — С. 107, 307—313.
• Козлов В. П. Источник первых комментариев «Слова о полку Игореве» // РР. — 1986. — № 2. — С. 91—99.
• Козлов В. П. Кружок А. И. Мусина-Пушкина и «Слово о полку Игореве»: Новые с границы древнерусской поэмы в XVIII в. — М., 1988 (по указателю).
• Иконников В. С.,. Болтин, Иван Никитич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Иконников В. С. Исторические труды Болтина. — СПб.: тип. Гл. упр. уделов, 1902. — 21 с. — (Отт. из «Рус. биогр. сл.»).
• Моисеева Г. Н. Спасо-Ярославский хронограф и «Слово о полку Игореве». — Л., 1976 (по указателю).
• Морозов П. О.,. Болтин, Иван Никитич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Николаева А. Т. Вопросы источниковедения и археографии в трудах И. Н. Болтина // Археографический ежегодник за 1958 г. — М., 1960. — С. 161—186.
• Пыпин А. Н. Русская наука и национальный вопрос в XVIII веке // ВЕ. — 1884. — № 6. — С. 586—600.
• Смирнов П. П. Болтин и его значение в историографии : (Лекция pro venia legendi 13 дек. 1911 г.). — Киев: тип. Имп. ун-та св. Владимира : АО печ. и изд. дела Н. Т. Корчак-Новицкого, 1913. — 10 с. — (Отт. из «Унив. изв.»).
• Сухомлинов М. И. История Российской Академии. — СПб., 1880. — Т. 5. — С. 99—101.
• Шанский Д. Н. Из истории русской исторической мысли: И. Н. Болтин. — М. 1983.
• Юшков В. Очерк из истории русского самосознания XVIII-го века : Общие ист. взгляды И. Н. Болтина. — Киев: тип. Е. А. Синькевича, 1912. — 48 с.
• Серков А. И.Русское масонство. 1731—2000 гг. Энциклопедический словарь. Российская политическая энциклопедия, 2001. — 1224 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-8243-0240-5.
• Болтин Иван Никитич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.
• Шишкин В. М. Болтин Иван Никитич  (неопр.). Чувашская энциклопедия. Дата обращения: 18 октября 2013.

Ссылки

• Бессарабова Н. В. Россиїскому слову отличную пользу принесшему  (неопр.). CLAIM — научно-образовательный кластер.