Архетип (литература) (Gj]ymnh (lnmyjgmrjg))

Перейти к навигации Перейти к поиску

Литературный архетип — часто повторяющиеся образы, сюжеты, мотивы в фольклорных и литературных произведениях. По определению литературоведа А. Ю. Большаковой, литературный архетип — это «сквозная», «порождающая модель», которая, несмотря на то, что она обладает способностью к внешним изменениям, таит в себе неизменное ценностно-смысловое ядро[1].

Исследование архетипов[править | править код]

Проблема художественного преломления архетипов в литературном произведении привлекала внимание исследователей XX века. В соответствии с созданной К. Г. Юнгом аналитической психологией архетипические первообразы, праформы, или, в окончательном варианте их названия, архетипы, в совокупности образующие «коллективное бессознательное», сопровождают человека на протяжении веков и проявляются в образах, персонажах и сюжетах мифологии, религии, искусстве[2]. Множество литературно-художественных образов и/или мотивов вырастает из определённого архетипического ядра, концептуально обогащая его первоначальную «схему», «систему кристалла» (К. Г. Юнг).

В первой половине XX века, в русле психоаналитических штудий З. Фрейда, выявление отголосков мифопоэтического сознания на различных культурных уровнях становится едва ли не доминирующим (мифоритуальный подход Дж. Дж. Фрэзера, этнографический — Л. Леви-Брюля, символологический — Э. Кассирера, структурная антропология К. Леви-Стросса). Мифологическая критика второй половины XX века выстраивает свои изыскания в русле двух концепций — условно говоря, фрэзеровской (мифо-ритуальная) и юнгианской (архетипическая). Представители ритуально-мифологической школы — М. Бодкин (Англия), Н. Фрай (Канада), Р. Чейз и Ф. Уотс (США), — во-первых, занимались обнаружением в литературно-художественных произведениях сознательных и бессознательных мифологических мотивов и, во-вторых, уделяли большое внимание воспроизведению ритуальных схем обрядов инициации, эквивалентных, по их представлениям, психологическому архетипу смерти и нового рождения.[источник не указан 251 день]

В этот же период в литературоведении крепнет осознание того, что не менее важным в анализе литературно-художественного произведения становится не столько реконструкция мифопоэтического пласта, сколько определение идейной нагрузки тех или иных архетипических составляющих. Уже сама М. Бодкин отмечает парадигму изменений базовых архетипов, своего рода перерастание их в ходе историко-литературного развития в литературные формы, где важнейшей чертой становится типологическая повторяемость («длинные линии», как назвала их исследовательница). Вслед за Бодкин о высокой степени обобщения и типологической устойчивости литературного архетипа говорит А. Ю. Большакова[3]. Юнговскую интерпретацию архетипа в литературоведении советского периода рассматривали С. С. Аверинцев (статья «„Аналитическая психология“ К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии») и Е. М. Мелетинский (книга «Поэтика мифа»).

Исследователи приходят к выводу, что термин «архетип» обозначает наиболее общие, фундаментальные и общечеловеческие мифологические мотивы, которые лежат в основе любых художественных и мифологических структур «уже без обязательной связи с юнгианством как таковым»[4]. Е. М. Мелетинский («Поэтика мифа», «Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов»), А. Ю. Большакова («Теория архетипа на рубеже XX—XXI вв.», «Литературный архетип») полагают, что в XX веке развивается тенденция к переходу от сугубо мифологического и психологического осмысления архетипа к принятию модели литературного архетипа.

Модели литературного архетипа[править | править код]

А. Ю. Большакова в статье «Литературный архетип» выделяет несколько значений «архетипа» как литературной категории:

  1. писательская индивидуальность (например, о Пушкине ученые говорят как об «архаическом архетипе поэта»);
  2. «вечные образы» (Гамлет[5], Дон-Жуан, Дон Кихот);
  3. типы героев («матери», «дитяти» и т. д.);
  4. образы — символы, часто природные (цветок, море).

Одним из основных свойств литературного архетипа является его типологическая устойчивость и высокая степень обобщения. По мнению А. А. Фаустова, архетип может обозначать «универсальный образ или сюжетный элемент, или их устойчивые сочетания разной природы и разного масштаба (вплоть до авторских архетипов)»[6].

В литературных произведениях XX века на первое место выступает преобразующее авторское начало, а мифопоэтическое и психологическое ядро того или иного архетипа испытывает всё большее концептуальное «напряжение» всей системы художественных координат. Под воздействием исторических и общественных перемен литературный архетип всё чаще являет актуальный смысл, «встроенный» в художественный замысел и реализуемый в произведении. Примерами фундаментальных архетипов на психологическом и на общекультурном уровнях могут служить понятия «дом», «дорога» и «ребёнок». Эти архетипические начала, судя по их частотности, представляются господствующими и в литературно-художественном произведении[7].

Примечания[править | править код]

  1. Большакова А. Ю. Литературный архетип // Литературная учёба. — 2001. — № 6. — С. 171.
  2. Юнг К. Г. Архетип и символ. — М.: Ренессанс, 1991. — 298 с.
  3. Большакова А. Ю.  Теория архетипа на рубеже ХХ — XXI вв // Вопросы филологии. — 2003. — № 1. — С. 37—47.
  4. Аверинцев С. С. «Аналитическая психология» К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. — 1970. — № 3. — С. 113—143.
  5. Гайдин Б. Н. Вечные образы как константы культуры: тезаурусный анализ «гамлетовского вопроса». — Саарбрюккен: Lambert Academic Publishing, 2011. — 212 с.
  6. Фаустов А. А. Архетип // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / гл. науч. ред. Н. Д. Тамарченко. — М.: издательство Кулагиной; Intrada, 2008.
  7. - Художня своєрідність архетипів дому, дороги і дитини (на матеріалі романів У. Стайрона «Вибір Софі» і Дж. Барнса «Історія світу в 10 1/2 розділах»). Дата обращения: 10 ноября 2012. Архивировано 25 декабря 2017 года.

Литература[править | править код]